Жизнь колбасы в Советском Союзе была коротка, но блистательна. Такой жизни могла бы позавидовать любая трагическая актриса.

Current music: Ноль - Иду, курю

Кошки похмелялись крепленым и сигали прямо в костер.

Current music: Ноль - Лица

Никто не знал почему он живет один. Друзья говорили:
-Ты чего такой? Заведи себе девчонку. Ты же нормальный пацан. Бабам нравишься, а до сих пор один живешь. Дома хоть порядок будет, опять же всякие обеды там, ужины.
А он что-то там лепетал смущенно в ответ. Он может быть и с радостью, но как вот им объяснить, что девушка от него быстро смоется. Не расскажешь же, что раз в месяц, глубокой ночью он сносил яйцо. Такое скажешь - сразу в психушку определят. Так он и жил один. Хотя тоже не совсем правильно сказано один. Не так ведь. Раз в месяц он сносил яйцо, небольшое совсем, бледно-серое в черную крапинку. Потом он его долго высиживал. Днем клал его в картонную коробку из под туфлей, выложенную изнутри ватой и ставил под настольную лампу. На ночь он забирал яйцо к себе в постель. Устраивал его подмышку и грел своим теплом. Спал почти не шевелясь, чтобы случайно не раздавить рождающуюся под скорлупой жизнь.
Когда подходил срок, из яйца, разломав клювом тонкие стенки, вылуплялся птенец. Иногда это был воробей, иногда голубь, бывало и ворона. Он никогда не знал, кто будет на этот раз. Он кормил их творогом, поил водой с блюдца. Потом они жили какое-то время на балконе и, окрепнув, разлетались по всему городу. А он к этому времени высиживал нового птенца. Ну, какая девушка согласиться жить с таким чудаком.


Current music: Пятница - Well

Он оглядел очередь за счастьем и спросил: "Кто крайний?".

На улице воняло паленными кошками…

Иногда на носу у него вырастал маленький желтый цветочек. Он срывал его и с тихой улыбкой на лице дарил какой-нибудь девушке в простом платьице.

Current music: Cake - Love You Madly

В таком смятении, что охватило меня, хочется сесть и расписать, разложить по полочкам все свои ощущения и отношение к разным явлениям жизни. Написать четко и понятно, как в энциклопедии, но именно смятение и мешает это сделать. Примерно так. Почти парадокс.

Current music: Cake - Long Line Of Cars

Когда встречаются несколько глубоко одиноких людей, они обычно напиваются вдрызг.

Current music: Маша и Медведи - Пленница

Я так часто чувствую себя вечным, что иногда приходится полосонуть себя по руке ножом, чтобы почувствовать боль, увидеть, как течет кровь, понять, что я кусок мяса, который можно запечь в духовке с картошкой и залив майонезом. Можно вымочить в уксусе с пряностями и наделать шашлыков. Можно намолоть фарш и нажарить румяных котлет. Сварить, в конце концов, дрожащий холодец. Да мало ли чего можно сделать с куском мяса.

Current music: Ноль - Песня о настоящем индейце

Я ем йогурт, когда червь вгрызается в чье-то мертвое тело. Выпиваю бутылку водки, другую и, обняв унитаз, выблевываю ужин, когда рождается чей-то ребенок. Мне нет до этого дела. Я закрою ладошками лицо, когда соседи будут вешаться на мыльных веревках. Они будут смотреть вечерний сериал, когда я положу грязный ствол револьвера в рот. Нам нет до этого дела. Иногда мы обмениваемся эмоциями, засылая послов в чужой микрокосмос. Но вселенная бесконечна, мы не замечаем, когда умирают звезды, мы не обращаем внимания, когда рождаются сверхновые.
Реки текут. Все происходит единожды. Но кажется незыблемым.


Current music: Ноль - Блуждающий биоробот

Он наступил мне на ногу и сказал: "Извините". Я скривился от боли, скрипнул зубами, поморщился. Я чувствовал, как мозоль на ноге лопнула, и носок начал промокать сукровицей и гноем. Он сказал: "Я вижу, что ваша жизнь тяжела, просто непереносима, вы несчастливы, заблудились в себе. Вы озлоблены на всех, но все несчастья пройдут. Мы вам поможем. Вам поможет Кришна". Я сверкнул глазами и процедил: "Который хари?".
"Хари, хари, - с идиотской улыбкой на влажных и плотоядных губах закивал он, -Хари, хари". Ну, тут я и двинул ему по этой самой харе. Так все и было, товарищ следователь.


Current music: Ноль - Я проиграл

_Приобщение к альтернативной музыке и нонконформистской среде решено было начать с единственного во всем городе андеграундного заведения с незамысловатым названием "Рокси".
_Это был конец августа 1998 года. Вся Россия содрогнулась под хлестким ударом августовского кризиса. Именно тогда я узнал, что значит, "хуже чем было" и понял, какой опрометчивый поступок совершил, начав курить годом раньше. Каждое утро мы выходили с общаги и по ценам на сигареты определяли насколько быстро рубль теряет свой вес.
_Приобщаться к андеграунду решили после двенадцати ночи и большой компанией. А вы что думали, что это делается в одиночку и по утру. Тогда вы перепутали с зарядкой.
_Это было начало третьего курса. Именно тогда я понял, что тот юноша, споривший на первом курсе с друзьями о том, кто из нас первым станет президентом страны, исчез и теперь твердо знает, что не хочет быть президентом, не говоря о том, чтобы работать по специальности. До этого веривший, что из нас действительно делают "бюрократов в хорошем смысле этого слова", я понял, что у этого слова нет хороших смыслов.
_В качестве "крови Иисуса" был выбран незамысловатый национальный коктейль "ерш". Тот самый, когда в пропорции "на глаз" смешиваются два не менее национальных напитка - водка и пиво. Если вы думали, что крещение андеграундом проводят под компот, а в самом безрассудном случае под кефир, значит, вы перепутали с детским утренником, посвященному юбилею Ильича.
_Это был период, когда я столкнулся с понятием "одичавший в России иностранный бизнесмен". Короткий, плотный кореец, научивший обращаться к нему исключительно "мистер Ким", был одним из владельцев сауны, в которой я и мой друг работали охранниками. С утра мы пробивали карточки на хитроумном корейском аппарате, отмечая свое появление на работе, вечером мы прощались с аппаратом, сунув в его капиталистическую пасть карточку. От частых штрафов за десятиминутное опоздание спасал русский коллективизм, когда работник, пришедший первым в сауну, пробивал кипу карточек за своих товарищей. Я научился разговаривать с Мистером-Твистером на ломанном корейско-русско-английском языке, не обращать внимания на безумные нововведения в обязанности, а потом объяснять, почему в России делать лучше именно так, как я сделал, а не как хотел Мистер. Я научился кивать, и при этом не соглашаться. Развил свое умение спать сидя и просыпаться перед самым появлением начальника.
_Отправляться в свой крестовый мы решили прямо от сауны, где в двенадцать заканчивался рабочий день. Последней обязанностью охранника было проводить Мистера до дому, то есть обогнуть здание и завести его в другой вход. Кореец весело шлепал по асфальту и что-то быстро лепетал. Я кивал головой. Из темноты навстречу почти без разговоров выплыла ватага.
-Много русский хулиган, - сказал Ким и, замедлив шаг, остался за моей спиной.
_Боятся русских хулиганов он начал, когда год назад он также весело шлепал по асфальту в одиночестве, зажимая подмышкой выручку за день, а его хлопнули битой по голове и отобрали деньги.
Один из сауновских работников часто вздыхал по этому поводу:
-Эх, жаль меня там не было.
-А что много денег отобрали? - спрашивал я.
-Да при чем тут деньги, - отмахивался он, - взглянуть бы хоть одним глазком, как его отмудохали.
_Много русских хулиганов подошли ближе и оказались моими друзьями. Мы поздоровались, Ким расслабленно вздохнул.
_Пить ерша решено было тут же, под столбом у сауны. Только было сказано: "Между первой и второй перерывчик небольшой!", как снова появился Ким. Он с интересом смотрел на парней, вставших кружком и зажавших в кулаках пластиковые стаканы. "Блядь, лучше бы ты в музей сходил на русскую культуру посмотреть", - подумал я и почему-то протянул ему свой стакан и вопрос-предложение, - Будите?
-Нет, нет - замахал он ручками и наставительно напомнил Сереге, что ему с утра завтра на работу. Мне тоже досталось: а тебе, мол, послезавтра.
_Мы пили и хмелели. Разливать по стаканам под светом фонаря было удобно, поэтому было принципиально решено идти к "Рокси" и останавливаться под каждым столбом для очередного тоста.
_Вообще чаще всего слово "принципиально" можно услышать именно от пьяных. В пьяном угаре я много раз слышал: "Роман, с завтрашнего дня я уйду от своей! Принципиально!" или "Роман, я принципиально против такой штуки, как…" ну и так далее. _Однажды я даже принципиально был палачом своего однокурсника Пашика. Этот человек оправдал стереотип о неряшливых и таких смешных гениях. За пятнадцать минут до он пролистывал учебник и шел на экзамен. В спортивных трико с пузырями, клетчатой рубахе навыпуск и китайских тапочках на босу ногу. И получал свою пятерку. В этой же одежде он ходил по общежитию и спал пьяный в неразобранной кровати, свесившись над пластмассовым тазиком.
_Мы сидели в дешевом и закуренном кафе и отмечали день встречи выпускников. Пашик хорошенько приняв на грудь подсел ко мне и сказал:
-Роман, ты будешь моим палачом!
-В смысле?
-Сегодня я хочу умереть и ты будешь моим палачом!
-Без базара. Это в смысле типа суицида?
-Не, - пьяно махнул он рукой, - просто палачом. Убей меня.
-Прям тут что ли?
-Конечно. Вот сейчас прям.
-Я не хочу.
В разговор вмешался Денис, который прожил с Пашиком пять лет в одной комнате и имел к нему свои претензии:
-Пашик, а давай лучше я. У меня это легко выйдет. Без особых мук!
-Нет. Роман - мой палач. Это принципиально!
Впятером мы потом тащили Пашика домой. Он вис на руках, притворялся спящим, а потом резко вырывался и бежал в сторону. Мы его ловили и снова тащили. Он плакал и умолял меня быть его палачом.
-Пашик, - говорил я, - давай дойдем к тебе домой и там я тебя кокну.
-Убей меня здесь - кричал в злобе он, - Здесь!
-Ну тут же люди, меня посадят. Тебе хорошо, ты умер и все. Какой с тебя спрос? А у меня вся жизнь под хвост.
Он верил, засыпал на какое-то время чутким сном пьяного человека, решившего сегодня умереть. Потом просыпался и все начиналось заново.
_В его квартире было тихо и одиноко. Он хотел умереть. Он кинулся на нас с кулаками: "Сволочи вы, а не друзья!" и тут же получил в нос. После чего мирно уснул, как человек обретший свое.
_Мы спрятали все ножи, ножницы и вилки, потом заперли дверь на бумажку, чтобы не открылась от случайного сквозняка и уехали пить в другое место. С утра Пашик ходил по квартире и недоумевал: почему он проснулся дома с разбитым носом и куда делись все столовые предметы, кроме ложек.
_Но речь не об этом. Мы продолжали пить под каждым столбом. Принципиально. Стоя под очередным фонарем мы услышали дикий крик:
-А-а-а, отвали, козел! Помогите! - и какой-то лепет дальше в этом роде.
Разумно рассудив, что часть людей остается под нашим фонарем и охраняет ерш, иначе его своруют, а другая переходит улицу и спасает униженную и оскорбленную, мы направились было на ту сторону, как увидели, быстро уходящего парня, за которым бежала девушка:
-Ну, постой. Стой, говорю! Я же люблю тебя, дурак. Ну чего ты? Я же просто.
Потом они обнимались и целовались на той стороне, а мы на этой пили за превратности русской любви.


Current music: Deftones - 7 Words
Состояние:

_Поскольку столбов по дороге оказалось вполне достаточно, к "Рокси" мы подошли на кочерге.
_Деньги в кассу, расплывчатую печать-пропуск на тыльную строну ладошки и мы внутри.
_Среди нас были опытные товарищи. Они приходили сюда во второй, а может даже и в третий раз. Они надели черные футболки с черепами, мускулистыми монстрами и надписями каких-то групп, они уверенно вели нас в зал, где играют музыку и по пути с кем-то здоровались за руку. Но это не спасало положения. Представьте, что овца решила затеряться в стае волков. Большего всего выбивались наши спортивные стрижки на фоне общей длинноволосности. Наши джинсы и футболки просто белели посреди рваных в клочья штанов и черных косух. Наша трезвость была вопиющей. Пришлось снова мутить ерша и хлебать его при всяком удобном случае.
-Пойдемте попрыгаем со сцены, - предложил Сайзон и я понял - вот оно настоящее крещение. Близко.
_В зале было пустынно. У стеночек спали панки и металлисты. Те, что могли держаться на ногах, были на сцене. Они терзали струны. Сценой оказался помост высотой мне по… Знаете, когда входишь в реку купаться и это место погружается в воду, ты вздрагиваешь и зло цедишь: "Ух, блядь, как холодно!". Прямо скажем, сцена была невысокой.
_Прыгать решено было с краю, чтобы сильно не мешать музыкантам. Кто-то залазил на помост и с коротким криком юных викингов прыгал на скрещенные руки товарищей. Отпрыгав по очереди, мы с чувством выполненного дела расцепили руки и собрались было идти. В это время с добрым шлепком между нами приземлилось незнакомое тело. Какой-то малый не вовремя решил присоединиться к нашей забаве. Пришлось угостить его ершом.
_С чего началась моя драка я и не помню, но мы стояли вдвоем с каким-то неформалом во дворе клуба и яростно спорили. Долго. Потом я его несколько раз ударил и мы снова долго говорили. В основном я. В голове у меня мелькали картинки: Чук сидящий где-то пьяный под стеной клуба; Сайзон, таскающий Чуку воду в надорванной пачке из-под сока; Рак, спорящий о творчестве Егора Летова с каким-то парнем, которого зовут Сибирский Панк; Славик; Серега. Я понял: "Мы же все поодиночке сейчас! Нас мало и мы пьяны! Нам эти металлюги все швоблой навесят сейчас таких люлей, что месяц охать будем!". Поэтому я говорил много и долго. Я говорил, что в городе организована тайная организация "Пирамида", там много спортсменов, которые не любят таких вот, как ты и тыкал пальцем в парня. Я говорил, что мы вот из "Пирамиды" пришли сегодня на первую разведку боем.
Я искал своих друзей по всему клубу и, находив очередного, шептал на ухо: "Запомни, если что, то ты из "Пирамиды"!" Мне кивали в ответ, особо не спрашивая.
_В баре кто-то из наших нечаянно перевернул стол, на грязный пол упали бутылки из-под пива и пепельница с окурками. Охранникам, что подошли выкинуть пьяного вон, кто-то вякнул: "Мы, бля, из Пирамиды!". Охранники ушли.
_Слухи распространялись стремительно. Меня за рукав остановил какой-то парень и, склонившись, спросил:
-А записаться в "Пирамиду" можно?
-У нас строгий отбор, - ответил я.
-Я смогу, - заверил он.
-Спортом занимаешься?
-Да, я на карате хожу.
-Это хорошо.
-Ну так что?
-Мы тебя найдем! - таинственно шепнул я и быстро пошел дальше.
Еще несколько месяцев после до меня доходили обрывочные сплетни о "Пирамиде".
_Мы раза три еще бывали в "Рокси". Через год или полтора по решению администрации, которую завалили жалобами жители района, он закрылся. Неформалы расползлись по городу, о "Пирамиде" больше никто не вспоминал.


Current music: Deftones - Root

Астафьев уныло шел домой с работы. Сегодня его раздолбали в пух и прах. Редактор назвал его полным бездарем и неудачником. Двести строк над которыми он корпел до трех ночи мятым комком улетели в корзину. А над заголовком «Дилетант, с руля долой!» смеялась вся редакция. Весь день подначивали: «Ты скажи кто такой дилетант Сруля?».
И вот идет он домой и думает: «Иду как… как», а слово подобрать не может. Мелькнула неясная тень и сверху на плечо Астафьеву упало что-то грязно-белое, вязкое.
«Точно. Как обосраный,» - обреченно подумал он.

Преподаватель вошел в аудиторию тихо, в глубокой задумчивости потирая пальцами нос. Он положил портфель на стол и прошел к кафедре. К этому сгорбленному старику студенты относились в принципе неплохо. Ну да, лекции, конечно, скучноваты. А что взять, философия все-таки.
-Тема сегодняшней лекции «Любовь».
-О-о-о…, - потянули с парт. Кто-то хихикнул, многие заулыбались. Ловеласы задорно подмигнули девчушкам.
-Итак, многие светлые головы в разные эпохи пытались дать определение этому чувству, разобраться в нем, сказать нам, что же такое любовь.
Преподаватель замолчал и в задумчивости опять потер нос:
-Что же такое любовь? – зачем-то повторил он тише, - что же это такое...
Он повернулся к окну и начал говорить в сторону:
-Любовь – это, когда воробьи начинают щебетать громче, а ты начинаешь их слышать. Когда небо такое голубое, когда листья такие зеленые…
Он вдруг обхватил воздух руками словно пытался обнять слона:
-Когда хочется схватить все, что есть. Все, все, все, что есть! Принести ей и сказать: «Это тебе!».
Как полоумный он вдруг встрепенулся и вскочил на стол одним прыжком:
-Когда хочется встать так вот и заорать во все горло: «Эге-хей!».
В тишине аудитории крик его метался эхом. Он посмотрел на ошарашенные лица студентов, на их выпученные, удивленные глаза, опустил голову, махнул рукой и печально сказал:
-Да хули вам говорить.
Потом слез со стола, забрал портфель и так же тихо ушел.

Того, кто, когда писалась предыдущая запись, думал о том, как ее прочитают, как это будет выглядеть, как отреагируют. Того, кто сейчас думает, как будет выглядеть эта запись, как ее прочитают, как отреагируют. К чертовой матери ублюдка.

Иногда хочется распороть себе брюхо, залезть внутрь рукой, пошарить, порыться, найти, ухватить покрепче, вытащить и выкинуть к чертовой матери, того, кто все время беседует со мной, воспитывает, поправляет, вспоминает о прошлом, мечтает о будущем, того, кто весь оброс социальными обязанностями и условностями. К чертовой матери.

Примечание:
Я, как вы поняли, начал новую фигню писать. Но вот она мне не очень нравится.
Во-первых, во многих моментах она начинает напоминать мне прочитанную недавно книгу, а это... это как-то неуматно.
Во-вторых, в нее вползают случаи из собствененной жизни, что меня тоже не радует. Причем не самые лицеприятные.
В-третьих, специфика такова, что маты сами просятся в текст. Этого я тоже не очень бы хотел...
И вот я в раздумьях: писать или нет. А посоветоваться не с кем...

Ну, по двум первым кускам судить сложно, поэтому выложу еще один:

Утром после смены я прихожу домой. Люды нет. Она сейчас на учебе. Изучает сейчас какие-нибудь права человека в Российской Федерации или какое-нибудь там уголовное право. Интересно сколько светит за нанесение телесных. Вечером спрошу. И я засыпаю.
Когда я просыпаюсь, Люда сидит за столом и что-то пишет в тетрадке.
-Привет, - говорю я сонным голосом.
-Привет. Ну ты и подрыхнуть горазд.
-Сколько уже?
-Три.
-Нормально.
-А откуда деньги? – и она показывает на пятисотку, что лежит на столе.
-Да так. Премию на работе дали, - я немного помолчал и добавил чуть тише: - За добросовестное выполнение служебных обязанностей.
-О, как вовремя. У нас как раз продукты заканчиваться начали. Хорошая у вас работа. Премии дают.
-Ну, - тяну я неопределенно. А что тут еще скажешь. Не рассказывать же, что Леха поймал торговца на пятом этаже и увел его к нам в комнату. До вечера они сидели там вдвоем.
После рабочего дня я закрыл входную дверь, вытащил из стола заранее приготовленный приказ начальника. Он там уже год лежит для таких вот случаев. Я зашел в комнату и сказал:
-Ну что, Леха. Штрафанули нас не по-детски, - и протянул ему листик.
Тот начал читать его вслух: «За нарушение служебных обязанностей вынести дежурным охраны строгий выговор с занесением в личное дело и вычесть с заработной платы штраф в размере пятиста рублей».
Я посмотрел на торгаша, тот испугано сидел на диване:
-Мужики, да вы что. Я же не специально. Я же просто работаю.
-Мы тоже.
-Отпустите меня. Ну чего вы.
Я пожал плечами:
-Я же тебя спросил: торговать идешь? Ты, блядь, что сказал: не, нихуя, я в агентство.
-Ну я же не знал, что так все выйдет.
-Не знал ты. Ты спиздел просто, а нас на бабки наказали.
-А я откуда знаю. Врете вы.
Леха взорвался:
-Ты, сука, сюда посмотри, - и начал показывает ему приказ.
А там все в порядке. Фирменный бланк, печати, росписи. Только даты нет. А этого и не заметишь, когда на тебя орут, да бумагой в нос тычут.
-Ну, что делать будем? – задал я извечный философский.
Парень опустил голову и молчал. Я вопросом посмотрел на Леху. Тот все понял:
-Книги. Херня всякая – сказки какие-то, учебники. Фигня.
Да уж точно фигня. Не пойдешь же их сам продавать книги эти. Была бы косметика какая-нибудь – еще куда ни шло. Хоть подарить можно. А тут.
С дивана потянулась канючная речь:
-Мужики, отпустите меня. Я больше не буду, ну чего вы. Ну, я не знал… Я не буду…
-Раньше думать надо было. А теперь поздняк метаться. Короче, думаю ты нам должен возместить деньги, что мы из-за тебя проебали.
Парень посмотрел на меня. Я видел, как лицо его начало каменеть. В глаза вкрадывалась злая сталь. Впрочем, так практически всегда происходило, когда доходило до этого момента. Он скажет: «У меня денег нет».
-У меня денег нет.
Вот. У меня сразу мелькнула картинка. Будто мы актеры какие-то и отыгрываем сценку по только что выученному сценарию. Леха встанет со своего места, подойдет к торгашу и тихо скажет: «Встань!». Потом без лишних движений зарядит с левой в печень, парень охнет и опустится обратно на диван, хапая ртом воздух. Я упрекну напарника и скажу, что не надо, парень-то понимающий, сам отдаст. Леха рявкнет, чтобы я принес дубинку. Добрый и злой полицейский – старо как мир, поэтому чаще всего срабатывает.
Я смотрю на Люду. Вряд ли она обрадовалась этим деньгам, если бы знала, как достаются такие премии. Мне и самому от них тошно, как и Лехе впрочем. После таких премий мы остаток смены проводим молча, стараясь не смотреть друг другу в глаза, чтобы не увидеть в них стыд.

Сентябрь, 1999.
Провести сутки в одном помещении, на одном месте трудней, чем кажется. Скучно до жути. От скуки разглядываешь журнал записи посетителей. На первых страницах все как положено. Разлинованные листы: Кто, куда и во сколько. А переверни тетрадь и загляни на последнюю страницу и увидишь, кучу способов, которыми люди убивают время. Сжимают, сокращают, подгоняют: «Хей-хей».
Ромик, тяж, типичный «качок», рисует карикатуры на нас. Почти все смены нарисованы. Парами. Причем так точно и ловко, что без труда угадываешь всех. Роман помешан на комиксах, поэтому рядом с Серегой и его напарником Витей, что дежурят после нас, нарисовано какое-то непонятное чудовище. Суженные глаза, совсем без зрачков, распухшие мышцы, какие-то огромные лезвия вместо пальцев.
Тут же под рисунком кто-то сжимал время расчетами в столбик. Сверху написана зарплата, а потом через минус какие-то числа с пометками: долг, джинсы, перчатки, кроссовки, мыло-рыльные, продукты. Под чертой копеечный остаток и слово: блядь. Ага, а что еще скажешь.
Припев какой-то песни, крестики-нолики, морской бой, цитата из Ницше перемешались на последней страницы винегретом.
Я останавливаю парня с большим черным пакетом и возвращаюсь к первым страницам:
-Вы к кому?
-В агентство недвижимости.
-Фамилия.
-Зачем вам?
-Мужчина, так положено.
-Делать вам нечего. Григорьев.
Я смотрю на его огромный пакет:
-Что в пакете?
-Вещи.
-Понятно. А если подробней.
-Молодой человек, это личные вещи. Я что обязан отчитываться перед вами за то, что у меня в пакете.
-Вы не могли бы оставить пакет у нас? Будете спускаться, заберете.
-Еще чего. Он мне нужен.
-Так будет лучше. Вдруг вы торговать идете.
-Я могу в конце концов пройти? Устроили здесь прям секретный объект.
Я смущаюсь своей служебной ретивости. И впрямь, чего это я:
-Проходите. Четвертый этаж.
Вообще-то мы не всех спрашиваем: кто, куда. Народу столько проходит, что журнал бы исписывался за несколько дней. Многих уже просто в лицо знаешь. За два года-то. А еще больше просто по виду определяешь – записывать или так пропустить.
Скажу сразу, больше всех страдают люди с большими сумками и пакетами. Директор долбит начальника охраны, тот в свою очередь долбит нас: «Сумки проверять! Сами знаете неспокойно. Только тактично, чтобы посетителей не обижали!». Ага, легко сказать.
Я встаю из-за стола, потягиваюсь и начинаю прохаживаться по холлу. Все-таки сидеть на одном месте тяжко.
Ну и движуха здесь. А что взять, бизнес-центр. На последнем этаже ресторан, один этаж занимает наша фирма, владелец здания, а остальные арендуют разные компании.
Прохладу холла вспарывает звонок, я беру трубку:
-Охрана!
-Алле, охрана?
-Да.
-Вам там за что деньги платят. К нам опять заходили торговать.
-А-а, - неопределенно тяну я, - а кто это?
-Это бухгалтерия. Мы будем жаловаться на вас. Совсем обнаглели.
-Мы сейчас его поймаем.
И я кладу трубку с одной только мыслью: «Блядь, неужели этот ублюдок наколол меня».
Я зову Леху, напарника, из комнаты охраны, где мы отдыхаем по очереди, и описываю этого торгаша.
Сейчас Леха будет обходить все этажи и кабинеты, а я караулить у выхода. От нас не уйдешь.

Август, 2000.
За нами остается вереница следов на песке. Иногда на них набегает волна, и они размываются, становятся нечеткими. Но остаются.
Мы держим сандалии в руках. Каждый свои. Иногда я оглядываюсь и смотрю на наши следы. Три цепочки уходят вдаль, сужаются, переплетаются и становятся совсем невидимыми вдали. Обман зрения, обман памяти. Закон перспективы.
С берега дыхнуло дымом и шашлыками. Я вижу, как она вздрагивает и отворачивает лицо в сторону реки. Иногда ты выходишь на собственный след и пересекаешь его. И, если это не разглядывание семейного фотоальбома или не бурные воспоминания однокашников, разомлевших от алкоголя, то не всегда это бывает приятно. А иногда даже больно до дрожи, до желания отвернуться, чтобы не смотреть на свои следы с каплями крови.
-Побежали, - хлопаю я по спине Кольку и кричу ей, - Догоняй!
-Мама, догоняй! – задорно он смотрит на нее и бежит за мной.
Всегда можно попробовать убежать от запаха, от мелькнувшего воспоминания, от следов с капельками крови-боли.
Она бежит за нами и смеется. Я оглядываюсь через плечо, да, все-таки женщины плохо бегают, неуклюже как-то. Бежать быстрее, бежать сквозь, треплющий волосы, ветер. Отдалятся от старых следов, вкладывать между ними все больше чистых отпечатков. Делать самому обман зрения, обман памяти. Самому.