Примечание:
Я, как вы поняли, начал новую фигню писать. Но вот она мне не очень нравится.
Во-первых, во многих моментах она начинает напоминать мне прочитанную недавно книгу, а это... это как-то неуматно.
Во-вторых, в нее вползают случаи из собствененной жизни, что меня тоже не радует. Причем не самые лицеприятные.
В-третьих, специфика такова, что маты сами просятся в текст. Этого я тоже не очень бы хотел...
И вот я в раздумьях: писать или нет. А посоветоваться не с кем...

Ну, по двум первым кускам судить сложно, поэтому выложу еще один:

Утром после смены я прихожу домой. Люды нет. Она сейчас на учебе. Изучает сейчас какие-нибудь права человека в Российской Федерации или какое-нибудь там уголовное право. Интересно сколько светит за нанесение телесных. Вечером спрошу. И я засыпаю.
Когда я просыпаюсь, Люда сидит за столом и что-то пишет в тетрадке.
-Привет, - говорю я сонным голосом.
-Привет. Ну ты и подрыхнуть горазд.
-Сколько уже?
-Три.
-Нормально.
-А откуда деньги? – и она показывает на пятисотку, что лежит на столе.
-Да так. Премию на работе дали, - я немного помолчал и добавил чуть тише: - За добросовестное выполнение служебных обязанностей.
-О, как вовремя. У нас как раз продукты заканчиваться начали. Хорошая у вас работа. Премии дают.
-Ну, - тяну я неопределенно. А что тут еще скажешь. Не рассказывать же, что Леха поймал торговца на пятом этаже и увел его к нам в комнату. До вечера они сидели там вдвоем.
После рабочего дня я закрыл входную дверь, вытащил из стола заранее приготовленный приказ начальника. Он там уже год лежит для таких вот случаев. Я зашел в комнату и сказал:
-Ну что, Леха. Штрафанули нас не по-детски, - и протянул ему листик.
Тот начал читать его вслух: «За нарушение служебных обязанностей вынести дежурным охраны строгий выговор с занесением в личное дело и вычесть с заработной платы штраф в размере пятиста рублей».
Я посмотрел на торгаша, тот испугано сидел на диване:
-Мужики, да вы что. Я же не специально. Я же просто работаю.
-Мы тоже.
-Отпустите меня. Ну чего вы.
Я пожал плечами:
-Я же тебя спросил: торговать идешь? Ты, блядь, что сказал: не, нихуя, я в агентство.
-Ну я же не знал, что так все выйдет.
-Не знал ты. Ты спиздел просто, а нас на бабки наказали.
-А я откуда знаю. Врете вы.
Леха взорвался:
-Ты, сука, сюда посмотри, - и начал показывает ему приказ.
А там все в порядке. Фирменный бланк, печати, росписи. Только даты нет. А этого и не заметишь, когда на тебя орут, да бумагой в нос тычут.
-Ну, что делать будем? – задал я извечный философский.
Парень опустил голову и молчал. Я вопросом посмотрел на Леху. Тот все понял:
-Книги. Херня всякая – сказки какие-то, учебники. Фигня.
Да уж точно фигня. Не пойдешь же их сам продавать книги эти. Была бы косметика какая-нибудь – еще куда ни шло. Хоть подарить можно. А тут.
С дивана потянулась канючная речь:
-Мужики, отпустите меня. Я больше не буду, ну чего вы. Ну, я не знал… Я не буду…
-Раньше думать надо было. А теперь поздняк метаться. Короче, думаю ты нам должен возместить деньги, что мы из-за тебя проебали.
Парень посмотрел на меня. Я видел, как лицо его начало каменеть. В глаза вкрадывалась злая сталь. Впрочем, так практически всегда происходило, когда доходило до этого момента. Он скажет: «У меня денег нет».
-У меня денег нет.
Вот. У меня сразу мелькнула картинка. Будто мы актеры какие-то и отыгрываем сценку по только что выученному сценарию. Леха встанет со своего места, подойдет к торгашу и тихо скажет: «Встань!». Потом без лишних движений зарядит с левой в печень, парень охнет и опустится обратно на диван, хапая ртом воздух. Я упрекну напарника и скажу, что не надо, парень-то понимающий, сам отдаст. Леха рявкнет, чтобы я принес дубинку. Добрый и злой полицейский – старо как мир, поэтому чаще всего срабатывает.
Я смотрю на Люду. Вряд ли она обрадовалась этим деньгам, если бы знала, как достаются такие премии. Мне и самому от них тошно, как и Лехе впрочем. После таких премий мы остаток смены проводим молча, стараясь не смотреть друг другу в глаза, чтобы не увидеть в них стыд.