Просто талантливый человек:
http://www.journals.ru/journals.php?userid=18118
Жаль, что в этом тухлом мире мало, кто ценит людей, которые нескольким словами прошивают реальность.

Знаете, жизнь ведь страшнее вымысла. Потому что по-настоящему. Банально, просто и от этого страшно. Вот моя родная тетка прожила трудную жизнь. Вспомнить хотя бы ее мужа. Вернее те дни, когда утонуло в Охотском море его судно. Тогда больше недели продолжались поиски выживших. И надежды было мало. Она выдержала. Его нашли на спасательном плотике вместе с несколькими членами команды, одним трупом и сошедшим с ума старшим помощником. Это было тяжело. Потом год дядя Коля не ходил в море, которое было смыслом его жизни. Он сразу как-то постарел, сильно поседел. Сейчас он снова ходит капитаном в том же Охотском море. А она волнуется, здесь, на суше.

И вот я узнаю, что ее зять избил жену, ну то есть ее дочь. Избил, позвонил и сказал тетке: «Я вашу дочь избил. До крови». Забрал машину, которую тетка взяла себе в кредит и оформила на него, и ушел. Он выставил машину на продажу. Вроде как в его планах сейчас продать ее и уехать из города,оставив неработающую жену с ребенком, а тетку с долгом за машину. Я растоптан. Я общался с этим человеком на разных семейных торжествах, и никогда бы не подумал, что он так поступит. А он взял и поступил именно так. Я в растерянности, с каждым годом я все меньше и меньше люблю людей. Саму человеческую низкую, алчную сущность я готов уничтожить. Но жизнь страшнее вымысла, все закончится как-нибудь просто и банально. И поэтому страшно.

В Якутске мода сейчас такая... Все длинноногие девушки носят исключительно короткие шортики. Их смуглые ноги протоптали подиум в моем сердце.

Я снова оказался в Якутске. По вполне приятному поводу — открывал представительство нашей фирмы. Собственно, сегодня впервые в жизни я провел свою собственную пресс-конференцию. От чего сильно смущался и робел. Тем не менее теперь все позади — осталось дождаться только выхода газет и посмотреть, что все-таки из всего этого получилось.

А теперь коротко о том, что успел увидеть.

Традиционные белые ночи.


В Якутске любят футбол и сборную России.


Здесь готовятся к международным детским спортивным играм «Дети Азии». Они начнутся уже третьего числа. Понятно, что у нас в стране любят обставлять все эти дела с размахом. Город по сравнению с прошлым годом вычистили, подкрасили и подбелили. Показалось даже, что зелени стало в городе больше, пыли меньше. Ну и, конечно, перегибы на местах. В гостиницах нет мест, потому что есть постановка вопроса сверху. И не ебет. 3 июля просим выехать с гостиницы. А может повезет и оставим. Я решил не рисковать и поменял сегодня билет с пятого числа на третье.


Тут жара и народ купается в фонтане прямо на главной площади.

Ребята, это было очень круто!
Настоящий, красивый футбол! Ура!

p.s. идешь по улице, улыбаешься. радостно -)
тут с утра народ с флагами гуляет. машины проезжают мимо и приветствуют гудками. -)))

Двадцать два восторженных восклицания минус пять удивленных взглядов плюс пятнадцать робких улыбок минус семь гневных окриков минус тринадцать слов через губу минус восемь презрений плюс две сердечных доброты минус девять жалостей минус четыре оскорбительных слова и осталось одно равнодушное молчание.

Вчера забыл сходить на спектакль Гришковца.
И плакал, и смеялся. Собственно, вышел такой же опыт, как и сам спектакль.

Что-то мозг чешется

Предстоит долгий подъем в горы. Мы с группой сделали свой последний привал у подножья. Надо перекусить, набраться сил. Дальше только вверх. Шаг за шагом. Я единственный новичок, перворазник. Волнуюсь. Но смотрю на своих товарищей, и мне становится легче. Ладные, крепкие, уверенные мужики. За их спинами многочисленные восхождения, победы над собой, над страхом и неприступными горами. Это настоящие бойцы, герои. Старший группы, Антон Семенович Перелыгин, ободряюще улыбается мне сквозь кучерявую бороду:
— Не бойся, там красиво. Сам увидишь. Ох, завидую. По-хорошему завидую. В первый раз, помню, аж дыхание перехватило.
Потом он становится серьезен:
— Напоминаю, наверху не орать, не шуметь — никаких громких звуков. И кончай, блядь, жрать горох.

Ах да, вчера же тут городу 150 лет было. Я по этому поводу сознательно работал, потом играл в футбол, а потом снова работал. Праздник почти прошел мимо, догнал я его только вечером, когда пошел на салют. Спускаюсь к набережной. В полутьме, в потоке людей. А там, на набережной, что-то гремит, под ногами катаются пивные бутылки, банки, пакеты какие-то. Ларьки и туалеты облепили одинаково страждущие люди. В небо медленно поднимаются летающие фонарики — небольшие воздушные шары из бумаги и с лампадкой. На самом деле красиво и необычно. И слышу сзади: «Вань, Вань, посмотри. Ну, посмотри, Вань, летающие фонарики». Ваня в ответ пробурчал что-то невнятное. А женщина обиделась. Я это по молчанию понял, что обиделась. Радость была у нее детская, а ее не по-детски оборвали. А потом был ужас. Люди, люди, люди. Я их в таких количествах сразу любить не могу. За что любить человека, который весь салют орал в телефон:
— Макс, Макс... Макс, бля, я тебе не слышу... Макс, Макс, бля, ты где? Я тут. Я на набережной. Да тут. Макс, я тут. Здесь какой-то памятник. Памятнику тут, Макс. Ленину, наверное. Макс, я тебя не слышу, Макс. Макс, не еби мозги, Макс. Памятник тут, тут памятник. Макс, памятник Ленину тут. Ты идешь, Макс? Ты идешь, я спрашиваю. Сюда идешь, Макс? Ты ебала, Макс, тут памятник. Ленину. Да похуй, иди сюда, Макс.
Ну, и так на протяжении минут двадцати. Без остановки. Надеюсь, Макс такой же был и памятник Малиновскому понимал как памятник Ленину, иначе они не нашли друг друга.
И этот человек там был не один. Их тысячи, имя им легион.

Итак, дело обстоит следующим образом — мы сидим в кафе. Говорить особо не о чем, поэтому молча. Сидим, собственно, как бы вместе, но как бы и порознь. Вдруг на одного из нас снисходит нечто благое. Он улыбается. Сначала робко как-то, потом уже во весь рот, затем смеется, даже хлопает себя ладонью по ноге. Встает и уходит. Мы пожимаем плечами — бывает. Может и нам повезет.