Бродили мы тут давеча на обеде с Леликом по городу и напал на нас Психоз и начало нас Подкидывать и Подхихикивать. На этот раз пострадала жемчужина русской поэзии, славный арап с простой русской фамилией Пушкин. Просклоняли мы его и так, и этак и получилась у нас небольшая серия открыток к очередному какому-нибудь юбилею, который объявят «годомвеликогорусскогопоэта».

Открытка первая.
Пушкин стоит с дуэльным пистолетом в позе «реал мачо». Прямо аки терминатор какой. Под рисунком подпись: «Пушкин детям не игрушка»

Открытка вторая.
На рисунке поэт в количестве семи штук. Все они в разных «задумчивых» позах, в ожидании музы. По полу ползает Арина Родионовна без глаза. Подпись: «У семи Пушкиных Арина Родионовна без глаза».

Открытка третья.
Пушкин жеманно заплетает отросшие волосы в косу. Подпись: «Пушкин – сестра таланта».

Открытка четвертая.
Классический профиль знакомый нам с отрочества. Подпись: «Сукин сын».

Вроде все. Может еще чего было в бреду, но запомнилось это.

Командировка получилась такой скоротечной, что щетина не успела толком выпустить свои коготки. Их даже не видно. Можно только почувствовать, прижавшись ко мне, щека к щеке. Ночной поезд. В купе едем вчетвером: я, коллега, какой-то мужлан с пузом и Мураками. Последний вновь показывает себя личностью крайне интересной. Я долго беседую с ним. Проводница приносит чай в больших фарфоровых кружках. Мерно стучат колеса. В окне я вновь натыкаюсь на себя. Отражение копирует меня, словно хочет угодить. Изо всех сил. Всю жизнь.
Мы долго мерзнем сначала у вокзала, потом в нем самом. Поезд приходит рано. Дворники вяло метут тротуары. Им некуда спешить. Они собирают мусор здесь и увозят в другое место. Разве мир стал чище?
Час разговоров на вечную тему: «Почему надо купить рупь за два». Можно уезжать.
Обратно на автобусе. На соседнем сиденье незнакомая девушка. Миловидна, но не более. Она засыпает у меня на плече, Мурками дремлет на коленях. Тихо и уютно. Деревья, небо, огромные облака. Я их впускаю внутрь себя.
Заезжаю на работу, чтобы оставить надоевший в дороге ноутбук. Забираю из сумки свои личные вещи: щетку и пасту. Мураками согласился ехать подмышкой. Я весь какой-то пыльный, уставший и потрепанный. Среди спешащей домой офисной толпы чувствую себя аппендицитом. Вроде жить пока не мешаю, не втыкаюсь в бок острой болью и ладно.
Дома тихо и пыльно. Я осторожно вхожу в музей собственной жизни. Вот книги, которые читал Януш. Это его диски. Посмотрите, за этим компьютером он проводил большую часть свободного времени. А это его футболка, она так и осталась висеть на ручке двери. Ничто не изменилось с тех пор, как он уехал. Разве что свет выключали – часы на микроволновке сброшены. Да на окне вон поселилась толстая муха. Моюсь в душе и ухожу, ничего не изменив. Многие так уходят.
Выхожу из подъезда, вижу на самой верхушке тополя развевающийся черный пакет, словно прямо около моего дома затонул пиратский корабль, погрузился в вязкое море асфальта. Море, скованное вечным штилем. Лишь мачта с флагом теперь наверху. Мои пираты – хорошие парни. Они не насилуют наложниц и не грабят торговые суда. Они просто бороздят моря, распивают ром, машут деревянными саблями и горланят: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца». Милые, в общем. Наверное, сегодня я грустный романтик.
Отбивная на ребрышке, салат, пиво. Как обычно вроде. В баре всегда «как обычно». Но это какое-то особое «как обычно» в мире «какобычного».
Прогулка с Куртом Кобейном по бульвару. Темнеет и ледяной ветер выдувает из меня песчинки чего-то плохого, чего-то хорошего. Без разбора. Я не сопротивляюсь. Все мы так стареем под ледяными ветрами.

Вот и оказывается, что бармен лучший собеседник...

Current music: jane air - ХХХ

Сегодня уже в четыре часа дня офис напоминал пятницу в восемь часов. Тишина и покой, лишь одинокие работяги недоуменно тыкаются в закрытые двери и спрашивают: «Блин, да где все?». Потом хлопают себя по лбу: «А!» и уходят собирать вещи.

Фишка дня:
У нас работает уже достаточно пожилой дизайнер, которого все величают никак иначе как Василич. Мужик держится молодцом: хлебает пиво, во время наших «beer party» гоняет с нами ботов по просторам компьютерных полей, крутит в наушниках старые рокешники. Короче, этакий бодрячок. Ага, сегодня после обеда заходит в дизайн-бюро сканировщик и без всякой задней мысли выдает: «Василич, а ты чего не на кладбище?». Хохот. Скан-мастер краснеет, Василич бурчит: «Не дождетесь».

Current music: jane air - НЕБОNY

Хотел писать про легкость бытия.
Хотел писать без мата.
Опять не вышло ни хуя,
Прости дегенерата

Хотел найти признание в тебе.
Хотел уснуть без страха.
Лишь тень со мной наедине
И одиночества клоака.

Current music: Психея - Урод

У нас с тобой есть восемь минут. Солнечных восемь минут. Восемь оборотов секундной стрелки. Давай я возьму тебя за руку. Хочешь? Может прогуляемся? Или просто ляжем в постель? Просто. Без всякого там. Обнимемся и полежим. Лицом к лицу, соприкасаясь носами, касаясь друг друга губами. Нежно. Или может налить чаю? Посидим с яркими кружками рядом. Будем дуть, обжигаться, пачкать пальцы липким шоколадом.
Что ты хочешь успеть? Выбежать в двор и лечь прямо на землю? До рези и слез смотреть на солнце, сжигая сетчатку? В последний раз ощущать его тепло на коже. Хорошо-хорошо. Побежали. У нас с тобой всего восемь минут с тех пор, как погасло Солнце и последний свет его из прошлого, восьмиминутного прошлого, летит к нам.

Current music: Nirvana - Lithium

Манечка хочет изо всех сил понравиться мне. Я ее понимаю. В зеркале за ее спиной я вижу себя. Короткий ежик, сильный подбородок, колючие глаза, широкие плечи спортсмена. Тусклое золото массивной цепи на шее ловит неяркий свет светильников бара. Конкретный человек. Сразу видно. Кому-то я покажусь слишком угрюмым, а может и туповатым. Но лучше таким людям свои мысли держать при себе, и вообще отвернуться, иначе отмудохаю. Молча и зло.
Манечке нужны бабки. На парфюм, кофточку, туфельки, сотовый и еще немного на кураж. Я знаю это. Манечка знает, что я знаю. Она старается склониться к столику ниже, податься вперед так, чтобы я мог взглянуть на ее грудь в декольте и оценить. Манечка смотрит мне в глаза. Старается делать это сексуально. Это трогает. Люблю, когда люди стараются.
Манечку я снял у стойки, где она сосала коктейль через трубочку. Ее пухлые губки туго обхватывали соломинку. Я мотнул ей головой и пошел к столику. Она подсела рядом.
- Манечка.
- Илья.
- Муромец?
- Он самый.
- И палица имеется?
- А то, - сказал, вспоминая про биту в машине.
Принесли меню. Официантка грустна лицом. Ей хотелось бы оказаться на месте Манечки, которая водит аккуратным пальчиком в меню, выбирая самое вкусное и дорогое.
Мы ждем, когда принесут жрачку. Я курю, Манечка старательно отрабатывает заказанное, разговаривая о пустяках и рассыпаясь в комплиментах моим достоинствам.
Певичка в вечернем платье разливает по залу липкую романтическую песню. За соседними столиками парочки склоняются друг к другу головами, компании шумно пьют.
Подали холодное. Потом горячее.
Манечка ела с аппетитом, не забывая развлекать разговорами. Хорошая девочка.
Я расплатился по счету. И мы вышли на улицу к моей машине.
- Эй, Вась, погоди-ка, - окрикнул меня какой-то тип. С ним было еще два гоблина. Суки ждали в машине. Вышли, хлопая дверями.
- Я весь внимание, - ответил я.
- Перетереть надо, - сказал старший.
- Погоди.
Повернулся к Манечке:
- Слушай, крошка, посиди в машине. Если что, на задней сидушке бита.
- Как скажешь, Муромец.
Гоблины подвалили ближе:
- Брата ты нашего поломал недавно. Ответить бы надо.
- Поломал, значит, за дело, - сказал, пытаясь вспомнить, кого отмудохал в последние дни.
- Нехорошо вышло, вась. Нам, в принципе, похуй за дело или нет.
Кинулись скопом. Одного я сразу высек, он рухнул как подкошенный. Попали в скулу. Вдвоем сбили с ног, начали пинать.
Манечка выскочила из машины и сходу выстегнула одного битой. Я услышал, как хрустнул его череп. Второму попала в руку. Охнул:
- Сука.
- Козел, - Манечка махала битой изо всех сил. Наконец попала ему по лицу, сбила на асфальт. Я поднимался, по щеке бежала кровь – порвали кастетом. Старший валялся на земле, пытаясь прикрыться руками. Манечка била его битой, опуская ее как топор раз за разом. Я закурил, пока она добивала уже безжизненное тело. Чвакающие звуки начали раздражать:
- Хватит уже.
Манечка, запыхавшаяся, подошла ко мне.
- Дай, - протянула руку к моей сигарете. Докурила.
На асфальте зашевелился тот, которого я сразу вырубил.
- Дай цепь, - сказала Манечка мне.
Я снял с шеи цепочку и протянул ей.
Манечка перевернула типа на живот, уселась ему на спину, накинула на шею цепь и начала душить. Чувак пытался сорвать удавку слабыми пальцами.
- Что, сука, дышать тяжко, - зло сказала Манечка, - А хули ты хотел, пидор.
Я улыбался – деваха разошлась.
- Поехали?
Она слезла с чувака, несколько раз пнула его в лицо.
Подошла ко мне, растрепанная, с брызгами крови на лице.
- К тебе?
- Да.
- Лучше на реку.
- Почему?
- Хочу трахаться под плеск волн, лицом к звездам. Задолбали уже ваши лепные потолки.
- Романтично, - кивнул я.
Она усмехнулась.
К реке ехали молча, под бубнение радио. По дороге заехал в магазин и взял водки.
Сели вдвоем на берегу, выпили из горла по очереди.
- Круто мы их, - сказала Манечка.
- Ага.
- Ну что, давай?
Я кивнул. Манечка встала, подошла к машине, легла на капот и задрала юбку. Я навалился на нее сверху. Она обхватила меня руками, впилась губами в рану на щеке, слизывая языком кровь. Я кончил быстро.
Мы закурили, я достал бумажник и рассчитался с Манечкой.
- Хватит?
- Вполне. Ладно, я пошла.
- Погоди.
- Что?
- Давай просто посидим.
Она посмотрела мне в глаза.
- Ну? – спросил я.
- Ладно.
Мы снова уселись на берегу. Периодически прикладывались к бутылке.
Рассвело. Манечка подошла к воде и ополоснула измазанное лицо. Подошла ко мне:
- Поехали? Мне в школу пора.

Current music: jane air - SPBCORE

Расписался я в собственной социальной сущности и начал искать в книгах своих двадцать третьи страницы и пятые предложения.
Ерунда какая-то.
Лучше я возьму двадцать пятые страницы и третьи предложения. Тоже ерунда выходит.
И как мне определить ближайшую книгу?
Они у меня тут везде валяются, раскрытые, с чеками, фантиками от конфет. Я их все пытаюсь читать.

Его лицо приняло измученное выражение.
К тому же принято считать себя несчастным, хотя на самом деле в тебе только пустота и скука; тем более что разврат, первое следствие тлетворного духа смерти, - это страшное орудие расслабления.
Вспомнил, что в начале лета Мария ехала к дочери.
А когда почета не получается, Парлинский впадает даже в бешенство: «Молодой человек, опомнитесь! С кем вы, так сказать, говорите», (IV, 44) — яростно кричит генерал на непочтительно ведущего по отношению к нему гостя, сотрудника «абличительного» журнала «Головешки».
Всякий раз, когда новые эксперименты подтверждают предсказания теории, теория демонстрирует свою жизнеспособность, и наша вера в нее крепнет.
Затем последовали европейские страны, соприкасающиеся с Атлантическим океаном.

Current music: Кирпичи - Давай я буду за тебя

На субботник принято просыпаться с пятничным похмельем. Лежать в кровати и долго осознавать сюжет собственного пережевывания жизни в сопровождении оптимистичных солнечных пятен на стенах и шума с улицы. Белесый слой пыли на журнальном столике лишний раз подтверждает безжизненность пространства квартиры. Крыса висит на прутьях клетки и бусинками печально смотрит на меня.
- Что сушняк? Жрать хошь?
Молчит.
- Я тоже хочу.
Выполз из-под одеяла. На кухне глотнул минералки. Многозначительно сунул голову в холодильник. Начнем субботник прямо отсюда — выкинул заплесневевшую пиццу, кусок колбасы, черствый сыр, сморщенные огурцы, засохшую луковицу. Хорош. Стало пусто.
Порылся в смятой пачке сигарет, выудил таки одну. Подымил, как всегда размышляя о вреде курения. Оно под сигаретку хорошо получается. Внизу, на сырой земле, копошатся сознательные граждане. У них сегодня субботник. Немного стыдно, что они там с граблями, а я тут в плавках и с похмельем. Ладно, зато я активно пользуюсь урнами.
Напоил, накормил крысу. Поговорил с ней малость:
- Слушай, как мне тебя звать? Гамля-бля как-то устарело. Чучундрой, как отец тебя обозвал? Так и быть. Чучундра.
Засвистел чайник. С ним тоже разговариваю. Бурчу:
- Иду-иду. Ну, чего разорался. Иду уже.
На работу пошел пешком. Улицы, площади, дворы, люди, голуби, машины. Ходят, ездят, летают, стоят. Всего слишком много.
На работе сидят два дизайнера. Говорят:
-О!
Говорят так, как должны сказать, если бы я в субботу не пришел. Удивленно. Вроде взрослые люди, а еще находят в себе силы для удивления обыденным.
Продолжил субботник в кабинете. В корзину полетели объяснительные дизайнеров, старые оригинал-макеты, письма клиентов, приказы начальства, позапрошлогодние календари, невнятные проспекты, буклеты, скрепки, неопознанные диски. Хорош. Стало чуть больше пространства. Нашел тряпку и протер пыль. Настроение улучшалось. Ати какой я умочка.
Девочки смеются, мальчики хлопают в ладоши.
Какие мы пиздатые, какие мы хорошие.
Мальчики смеются, девочки хлопают в ладоши.
Какие мы пиздатые, какие мы хорошие.
Субботник в отдельно взятом кабинете удался. Достаю из сейфа коньяк. Хлопаю рюмаху. Зажевываю коркуновым.
Потом работаю.
Хожу курить.
Боюсь неопределенности очередного вечера.

Current music: Психея - Бесконечный Стук Шагов

Соседка вечерком заглянула. Займи, говорит, щепотку оптимизма. Я ей: «Чокнулась что ли, дура старая, самому не хватает!».

Sukin Sin - Мир сукиных детей

08-04-2004 12:42 - Маяться муйней…

Решил сегодня в школу не ходить. Буду муйней маяться. Для начала повалялся в кровати, передернул на Сашкину сестру. Она уже взрослая, на третьем курсе учиться. Вот встречу ее одну в городе, в гости позову. Так скучно. Ага, вот. Сосет и улыбается. Улыбается и сосет. А сиськи такие большие, круглые.
Трусы пришлось поглубже в белье сунуть. Липкие, сука.
Покурил в форточку. Скучно.
Позвонил Сашке. Вдруг сестра дома. Может она тоже решила прогулять. Облом. Никто трубку не берет. А вот взяла бы. Алло. И чтобы таким голосом, что все сразу понятно. Я бегом к ней, а она лежит на кровати голая.
Еще раз передернул.
Покурил в форточку. Скучно.
Вообще-то мне на нее пох. Не хочет со мной, пускай идет нах.
У Серого тоже сестра есть. У нее сиськи вообще ох@ть можно.
Чего-то все утро я телках парюсь. Я же решил муйней маяться. Завалился на диван, врубил Лимпов. Торч.
Вылез в сеть. По дневникам давай рыться. У всех депресняк, аж блевануть захотелось. Зато в аське с одной самкой потрещал. По ходу бл@дь еще та, все на секс разговоры заворачивала. Страшная, наверное, как последняя сука в аду, а все туда же. Один раз встречался с асечьной. Мля, не знал потом как свалить от нее. В кино отсидел как будто я не с ней, смску Серому кинул, чтобы позвонил мне, типа, маман домой гонит и свалил. Кстати, берите на заметку, верная тема, как свалить.
Ладно, пойду чай пить.

Комментарии:
Мавр 12:45
Малолетка
А на мамочку не дрочишь?

Sukin Sin 12:47
Поделись опытом, дядя. А вообще мне на тебя пох.

Мавр 12:51
Ты еще про жопу ничего не писал. Какая она у Сашкиной сестры? Тоже, наверное, круглая?

Sukin Sin 12:51
Квадратная, как твоя бошка. Тупоголовый

Мавр 12:53
В школу ходить надо, а не дрочить под одеялом. Может тогда бошка через "а" хотя бы писать будешь.

Sukin Sin 12:54
Пускай будет башка, тебе будет пох, когда я ее тебе пробью.


08-04-2004 12:50 - Вернулся с чаем…
*вернулся с чаем*
Мля, обожаю зеленый чай. А кто не сечет тему, тот идет нах …

Комментарии:
Мавр 12:53
Пойло. Как раз для таких как ты.

Sukin Sin 12:54
Соси

08-04-2004 13:10 - ??? [Закрытая запись]
Жизнь - дерьмо.
Каждая сука учит жить. Мать каждый вечер, как только случай подвернется, мозги долбит. Бате, в основном, на меня глубоко пох, но тоже начинает че-то там тереть.
А у меня в душе полный ад. Я вообще иногда думаю с крыши прыгнуть. И лететь-лететь как птица.
Умереть.
Смерть.
Я - мертв.
Я - мертвый.
Я умер.
Да и правильно.
Все-таки правда, что жизнь дерьмо.
Зачем тогда жить?

08-04-2004 14:00 - [Закрытая запись]
Всем на меня пох. Ляжь на тротуар, наступят, будто я трещина в асфальте, а не я.
Натяну кепку на глаза, воротник подниму и уйду прочь.
Пусть по спине дождь барабанит
Пусть молния бьет в лицо
Меня никто теперь не достанет
От вас я теперь далеко
Вот так.

08-04-2004 18:02 - На улице за@бато
Чего-то днем депересняк накатил, я его решил выгулять. Сходил в кино. Там, короче, такая самка классная еще. Анжилина Джоли. Я бы ее пер и пер. Называется Забирая жизни. Фильм рулит. Вкатило.
Короче, подумал, а чего я парюсь?
Жизнь за@батая штука.
На улице солнце, тепло. Девчонки оголоилилсь.
Встретил Димоса. Вмазались с ним пивом.
Димос за@батый пацан. Развеселил меня.
Короче, хороший сегодня день. Не зря я в школу не пошел.

08-04-2004 20:15 - Пошли нах
Нашел в дневнике у Злые Языки рецензию на свой дневник.
Знаете, что.
Пошли НАХУЙ!!!

Злые Языки

08-04-2004 19:26 - Sukin Sin- Мир сукиных детей
Sukin Sin
Мир сукиных детей

После прочтения этого дневника я решил ввести новую рубрику "Ацтой". Мозги, залитые семенем извлеченным ловкой рукой, изливают на бедного читателя потоки спермотокзикозного бреда. Школьничек, мечтающий о грудях сестры одноклассника, вываливает в сеть свои похотливые желания, преумножая те свалки хлама, что встречаются на каждом углу интернет-страниц. Традиционные «Жизнь – дерьмо» и суицидальные мечты «Вот умру, тогда поймете, кого потеряли» оставляют кислое послевкусие. Приправив свое неаппетитное, липкое блюдо специями полуматов, которые Sukin Sin в силу своего детского возраста употребляет неловко и неумело, он подает его нам. Мы говорим: "Нет. Ацтой не наше блюдо".
Дизайн брутален и неудобоварим, как и чтиво. Впрочем, это к лучшему. Больше людей проходит мимо, не касаясь содержимого.
Оценка: Ставлю один + (с минусом, раньше никаких минусов не было, с введением новой рубрики пришлось расширить систему оценок).
Ваши Злые Языки

08-04-2004 20:30 - Надоело
Надоело все.
Жизнь - дерьмо.
Размазаться по асфальту. Залить его трещины. Заполнить. Хоть что-то наполнить собой.
Тому и быть.


Асфальт принял равнодушно.

А вечером я прыгну в поезд и укачусь во Владивосток. Пошляюсь там день и обратно приеду. Экспресс-командировка такая. Дело-то с гулькин нос - сходить в типографию посмотреть на первые листы годового отчета клиента. Типа чтобы все было тип-топ. Ну, еще можно походить и позыркать на печатные машины, с народом пообщаться - дескать, а это что за хрень в углу? А-а-а, фотовывод. Вон оно что. Ишь ты. Ух, ты, а это что за хуевинка? Ну и в таком роде. А вот потом, когда я все надоем, пнут меня гулять по городу. И выйду я на улочки владивостокские, пойду шагом неторопливым, да так и прошляюсь до обратного поезда.

— Бизнес-процесс идет нормально. Продукт усваивается, отклонений от нормы не наблюдается. Пациент чувствует себя удовлетворительно, однако, иногда наблюдаются рецидивы в виде тоски по свежему воздуху и бесшабашным выходкам. В профилактических целях назначен курс совещаний три раза в день после приема пищи, командировочная гимнастика, промывка внутричерепной жидкости инструкциями и распоряжениями, сидячий режим согласно корпоративной культуре. Судя по прогнозам через три месяца пациента можно перевести на амбулаторный режим с посещением лечбно-трудового профилактория «Работа» и упражнениями на дому.
— Так, хорошо-хорошо. А потом?
— А потом как все. В морг.

Сел написать «что-то». Писать что-то у меня получается лучше, чем говорить о чем-нибудь.
Меньше обиженных. Кто словами, кто молчанием.

Одиночество начало набивать оскомину. Вечером на работе была пьянка. Четвертак был у нашего сканировщика. Все тошнотней и тошнотней становятся эти выпивки по обязательству. Сидит в окружении компьютеров куча народу, теснится вокруг столика и натужно пьет. Вечная неловкая пауза. Стоп-кадр с мертвыми лицами. Необходимость заполнять голосом эту тишину. На своей день рождения предпочту заболеть какой-нибудь болезнью со смешным названием, коклюшем например, и спрячусь под столом. Накину покрывало на него, натащу вовнутрь подушек и чая с ирисками, как в детстве. Разве что в детстве это был воздушный шар, а теперь же так и останется столом с покрывалом.
Сбегать надо с таких пьянок.
А что толку. Пришел домой и час сидел, не раздеваясь. Куда ж пойти человеку, который никуда не хочет, но и один сидеть не хочет? Взвесил вариант «Бар». Да, если в смене знакомые девчонки, то и пивом напоят, и поговорят с тобой о том, о сем. Или вон в гости поехать, но не хочется. Все истерто и пережевано зубами мудрости.
И хочется найти успокоение в другом человеке. Но что-то не получается с другим человеками, которые женского пола. Что-то неуловимо изменилось, исчезла искра в разговорах с ними. Я тяну им нити, которые настолько тонки, что тут же рвутся. Тонки настолько, что их не видно. Сейчас мне трудно быть таким, в которого влюбляются. Все мои усилия кажутся мне же фальшью, абсурдом. Неужели надо что-то делать, ловить волну, подстраиваться, чтобы наконец прижать к себе.
Кутаюсь в корсеты, прячусь в коконе. Одеваю панцирь. Но это уже так. На всякий случай.