В квартире серый полумрак, его прикосновения случайны и неприятны, как прикосновения старой пыльной и шершавой тюли, в которую утыкаешься лицом, пытаясь выглянуть в окно. Я прохожу в комнату, сажусь в своем углу на кресло. Мне не надо разглядывать комнату - я ее прекрасно знаю. Старая мебель, про которую в объявлениях аренды жилья говорят «в стиле восьмидесятых». Так и есть. Здесь все в этом стиле, и даже атмосфера, как запах плесени в сыром подвале, проникает в нос и напоминает: «эй, парень, не забывай стиль восьмидесятых – стиль застоя». Лучшей квартиры и не сыскать, чтобы она так вписывалась в наши с ней отношения. У одной стены стоит старый сервант, забитый книгами, выцветшие корешки и пожелтевшие страницы, которых напоминают мне мое прошлое. Неразборчивые и невнятные названия томов, которые никому уже неохота читать, выуживая интересное и важное. Диван, с пролежнями. Небольшой столик рядом, на котором должна стоять полупустая бутылка вина. Зеленое стекло ее, наверное, уже покрылось белесой пылью. Телевизор напротив. Два кресла в разных углах. В одно сажусь я. В другом сидит она. Мне почти ее не видно. Слабый силуэт в полумраке. Размытый, будто на него пролили воды, и он растекся по листу, теряя очертания. Чем дольше продолжаются наши невнятные отношения, тем больше она становиться похожа просто на силуэт в моей жизни. Я знаю, как она сидит – поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Глаза ее огромны, но залиты бездонной грустью. Если перелить эту грусть в какого-нибудь другого человека, то он просто задохнется. Я не знаю, как она с ней живет. Я прихожу сюда каждый вечер, чтобы отчерпнуть этой темной, непрозрачной, неземной грусти в ведро своей души и унести ее прочь. Интересно, кому-нибудь удавалось вычерпать море? Мы редко разговариваем. Я закидываю слова в ее угол, и, если она принимает подачу, мы начинаем говорить. Тихо и мало. Но чаще она просто не обращает внимания на то, что я сказал. Я много курю, будто маяк, я пыхаю угольком сигареты: «Я здесь, я рядом, держись курса, не сбейся, здесь так много подводных скал, плыви». Но разве кораблям-призракам нужны маяки?

Задумавшись, сижу. Он входит в дверь, и я рефлекторно поворачиваюсь, потом долго смотрю ему в глаза.
-Ты чего так смотришь?
-Как?
-Волком.
-Ой, извини. Я это… Я не на тебя.
-А на кого.
-Я на мир так смотрю.
-А-а-а, - тянет он и проходит мимо, опасливо косясь в мою сторону.