Меня как-то попросили рассказать о себе. Вот так, в лоб. Не особо люблю такие вопросы, и не особо люблю на них отвечать. Но тогда или звезды так повернулись удачно для собеседника, или я в был в чересчур разговорчивом расположении духа… Взял и рассказал.

Начало жизни
Родился в маленьком белорусском городе Орша – тысяч 160 населения, один из крупнейших железнодорожных узлов страны, есть пивоваренный завод, который варит отвратительное пиво, несколько предприятий, среди которых славится своей продукцией Льнокомбинат. Ну и что с того, что сейчас он работает кое-как? Зато работает.
Произошло сие событие (рождение мое) в промозглый октябрьский день. Около двух часов после полудня одна из палат роддома №1 огласилась моим воплем. Да и то после того, как твердая и безжалостная рука врача шлепнула меня по моей розовой заднице, еще мокрой и блестящей. На врача затаил злобу, и потом прицельно его описал. Чуть позже.
Как забирали из роддома – не помню. Отец тоже не помнит, так как возле роддома как раз и находится пивоваренный завод.
Вспышки из самого раннего детства – это то, как я прыгал через родителей, которые лежали на полу и смотрели телевизор. Периодически я не мог этого делать и с размаху летел прямо на отцовский живот. Подозреваю, ему было достаточно неприятно, когда тушка ребенка падает прямо на пузо, задевая при этом пяткой всякие жизненно важные органы. Но по малолетству мне все сходило с рук. А также с пяток.
В том же детстве я впервые столкнулся с криминальной составляющей нашей жизни. У меня украли санки. Причем по-простому – старшие парни подошли и попросили покататься. После этого я не видел ни санок, ни этих парниш. Санок, к слову, у меня после этого так никогда и не было.
И конечно снились кошмары. Самый вопиющий (уж слишком реальный он был, потому и помню) – на спинку кровати облокотился наглый крокодил и ощерил свою пасть. Причем крокодил реальный, зубы кривые и намерения у него были вполне кровожадные. В ужасе я перебазировался на родительскую кровать, где благополучно заснул.
А потом я пошел в детский сад. Там я был влюблен в воспитательницу – причем представлял ее в эротических фантазиях. Так как с техникой собственно коитуса я тогда знаком еще не был, все мои фантазии ограничивались вуайеризмом. Представлял эту достойную женщину обнаженной. Впрочем, про всякие «вуайеризмы» узнал значительно позже… Там же я получил первые уроки сексуального образования – туалет-то у мальчиков я девочек был общий, поэтому волей-неволей, а глаза косились на девочек. Впрочем, через это все проходили, и лозунг был один: «А как там у них все устроено»?
Совсем маленькая и короткая вспышка: до сих пор отчетливо помню, как в меня запустили камнем, я смотрю на него, время растягивается, камень вертится и летит прямо в глаз. Долго летел – я успел рассмотреть все его грани и даже помню песчинки, которые были на одной из его сторон. Потом удар, кровь – попадание в бровь.
Кстати, о запусках. Не скрою, слава космонавта в нежном возрасте манила. Чтобы ее поддерживать и культивировать во всем огромном СССРе в каждом детском садике стояли ракеты, сваренные из арматур. И вот из такой ракеты я совершал выход в открытый космос. В космос вышел, но ожидаемая невесомость так и не наступила. Зато присутствовала вполне изрядная весомость, и я с самого верха, головой вниз, шмякнулся о железный грузовичок (их, очевидно, ставили для тех детишек, которые мечтали о карьере водителей-дальнобойщиков). О волнующем знакомстве с космосом мне до сих пор напоминает шрам на нижней губе.
В детском саду на утренниках я всегда выступал в роли зайчика. Знаете ведь – белый костюм, ушки с проволочным каркасом внутри и маленький хвостик (шел опционно). И никто не знал, что я всегда хотел стать мишкой! Но для мишки я не вышел комплекцией, поэтому косолапого изображал мой товарищ Андрей Кошталев. Упитанный в раннем детстве мальчик, ничего не скажешь. Уже сейчас понимаю, что если бы меня в то время одели в костюм медведя, то это был бы весенний мишка. После зимней спячки: впавший живот, алчный взгляд и чрезмерная подвижность. Не комильфо, однозначно.
И тут я внезапно научился читать. Детство закончилось.

Продолжение следует.