...дорогой дневник, мое отношение к жизни можно нарисовать одной лишь этой фразой:

«Но улыбка у него была просто замечательная. В ней как будто слилось все самое плохое, что может сделать человеку жизнь, но когда он, глядя на вас, на короткое время превращал все эти неприятности в совершенно невероятный сплав, лицо его преображалось, и вашей душе раздавался голос: «Уж теперь-то все будет хорошо».

Как помниться говорил принц Хелдар Драснийский: «Я смеюсь, потому что, если бы я не смеялся я бы наверное заплакал… Но я смеюсь, черт меня дери!»

В моей душе осадок зла
И счастья старого зола
И прежних радостей печаль,
Лишь разум мой способен в даль
До горизонта протянуть
Надежды рвущуюся нить,
И попытаться изменить
Хоть что-нибудь…

Пустые споры, слов туман,
Дворцы и норы, Свет и Тьма,
И облегченье лишь в одном –
Стоять до смерти на своем,
Не нужный хлам с души стряхнуть
И старый страх прогнать из глаз.
Из темноты на свет шагнуть –
Как в первый раз…
И в узелок опять связать
Надежды порванную нить
И в сотый раз себе сказать,
Что что-то можно изменить.
И хоть не стоит свеч игра –
Поверь опять что победишь.
В конечном счете будет прав
Тот кто зажег огонь добра…

В моей душе осадок зла
И счастья старого зола
И прежних радостей печаль,
Лишь разум мой способен в даль
До горизонта протянуть
Надежды рвущуюся нить,
И попытаться изменить
Хоть что-нибудь…

(с) К. Никольский – В моей душе осадок зла…

«…Он был высокий и нескладный.
Но улыбка у него была просто замечательная. В ней как будто слилось все самое плохое, что может сделать человеку жизнь, но когда он, глядя на вас, на короткое время превращал все эти неприятности в совершенно невероятный сплав, лицо его преображалось, и вашей душе раздавался голос: «Уж теперь-то все будет хорошо».
И, конечно, дом его был необычным.
Весь шиворот-навыворот.
Вдоль ВНЕШНЕЙ стены, которая была оклеена уместными в гостиной обоями, размещались книжные полки, а так же два странных полукруглых окна. Кроме того на стене висели картины, явно подобранные для того, чтобы успокаивать нервы.
Табличка на передней двери приглашала: «Добро пожаловать наружу».
Как и следовало ожидать, что «внутри» - это как раз и есть «снаружи». Неоштукатуренная кирпичная кладка, добротно расшитые швы, садовая дорожка, пара невысоких деревьев.
Причина строительства «Психушки», а именно так назывался этот дом, заключалось в следующем:
- Это связано с тем днем, - объяснял Медведь Здравоумный, раскачиваясь в кресле, - когда я понял, что это мир окончательно свихнулся. Тогда я и построил Психушку, что бы заключить в нее это бедный мир, в надежде, что он поправиться. Здесь мы находимся за пределами Психушки. Пройдите в эту дверь… - он повернулся в сторону парадной двери, - … и вы окажитесь в Психушке. Я постарался украсить ее, что бы больные не грустили, но в сущности предпринять уже ничего нельзя. Сам я теперь редко бываю там. Если мне хочется туда пойти, я просто смотрю на висящую на двери дощечку и ухожу.
*На дощечке было написано:
«Держите зубочистку ближе к сердцевине. Смочите заостренный конец слюной. Вставьте между зубами, тупой конец держите рядом с десной. Остатки пищи вынимайте нежными движениями внутрь и наружу»*
- Я решил, - продолжал Медведь Здравоумный, - что если эта цивилизация столь нелепа, что нуждается в подобной инструкции к зубочисткам, то я не могу жить в ее рамках и оставаться в своем уме.
- Если вам интересно знать, я совершенно нормален. Поэтому и называю себя Медведем Здравоумным, что бы люди не сомневались. Медведем меня в детстве звала мама, потому что я был неуклюжий и все опрокидывал, а здравоумный я на самом деле – потому что нахожусь в здравом уме и не собираюсь мнятся. Я ничего не пытаюсь доказать. Я ученый и знаю, что такое доказательства. Но я называю себя детским прозвищем, что бы напомнить себе, что ученый должен уподобиться ребенку. Если он что-то видит, он должен честно в этом признаться, независимо от того ожидал он это увидеть или нет. Сначала наблюдение, затем анализ, и наконец испытание. Но наблюдение прежде всего. Иначе вы будете замечать лишь то, что ожидаете увидеть. Большинство людей забывают это правило. Вторая причина, по которой я называю себя Медведь Здравоумный, заключается в том, что меня считаю сумасшедшим. Это позволяет мне, когда я что-то вижу, честно говорить, что я вижу…»

Вот мне и кажется, дорогой дневник, а не путаем мы здравомыслие с сумасшествием так часто потому, что пытаемся загнать его в привычные рамки. То есть в те рамки в которых ожидаем его видеть, отбрасывая, отсекая при это те части, которые не лезут в нашу картину. Хуже того мы не хотим и даже боимся увидеть и понять то, что находиться за привычными нам границами. И вместо того, что бы расширять их, охватывать новое, мы стремимся загнать, поплотнее втиснуть нормальное все в более и более сужающиеся рамки, придумывая новые законы, правила, догмы. И те кто не влезает в них мгновенно становятся отверженными, умалишенными, безумцами, в лучшем случае «людьми не от мира сего». Мы даже не заметили как понятия «справедливости», «чести», «достоинства», перешли для нас из чего-то само собой разумеющегося, уже в ранг непонятных абстракций, нелепых глупостей. Их заменили так хорошо вписавшиеся в наши маленькие «нормальные» рамки «успех», «богатство», «здоровье»… Нам ведь больше ничего и не надо, верно… сами мы люди не большие…
Одно радует. Многие… хотя нет, не многие, дорогой дневник, - некоторые…, так вот, некоторые все-таки пытаются вырваться из этих рамок, вернее начертить свои собственные. Вообще-то, конечно, это следует называть «не быть как все», но лично во мне эта фраза вызывает стойкое отвращение, не смотря на красивое, гордое и претенциозное звучание. Гораздо больше мне нравиться фраза «быть собой» или как сказал бы Valderamos, «иметь свою фишку»…