Единожды открыв врата восприятия,
Закрыть их уже не возможно…
Сами понимаете – классик

Давно, дорогой дневник, не выпадало читать мне ТАКУЮ книгу. Книгу в которой нет героев… вернее они конечно есть, НО они не более чем фон, декорация, табличка с надписью «Дворец»…. Фон на, котором писатель жонглирует мыслями, идеями, предположениями, вопросами и ответами о жизни, вселенной и всем остальном…
Давно, дорогой дневник, не выпадало читать мне ТАКУЮ книгу. Книгу в которую взяли и просто запихнули вселенную, сделав ее такой необъятной, что она поместилась в одной точке. Многие писатели пишут о жизни, некоторые прибирают к рукам планеты, другие – целые звездные системы, кое-кто даже берется за галактики, и только Дуглас Ноэль Адамс взял и, свалив все в ВВМ (Великую Всеобщую Мешанину), написал о жизни, вселенной и всем остальном.
Давно, дорогой дневник, не выпадало читать мне ТАКУЮ книгу. Книгу, смысл которой не в поиске ответа, который известен изначально, а в поиске вопроса к нему, какого, а, дорогой дневник? Вопроса о жизни, вселенной и всем остальном.
Давно, дорогой дневник, не выпадало читать мне ТАКУЮ книгу. Книгу которая займет в моей коллекции место в самой ее малочисленной группе. В ней всего три – было три – писателя: Л. Кэрролл, М. Булгаков, Т. Пратчетт - единственные известные мне писатели которые пишут о жизни так как она того заслуживает, чей вымысел кажется легкомысленным (если не сказать безумным), а парадокс громоздится на парадокс, которые пишут НЕ обычно, абстрактно, ирреально, «нематериально», И логично… Льюис Кэрролл однажды задал вопрос: «Что общего между злой птицей и горчицей?» Аааа…ээээ…так то дружок… именно с такой логикой и следует писать о жизни, вселенной и всем остальном.
Давно, доро…, послушай, дорогой дневник, тебе не кажется, что я начинаю повторяться… так вот, я еще не читал книгу, где было бы рассказано о человеке который просил бы всех называть его Медведь Здравоумный и, который построил «Психушку» для всего мира, а сам остался жить СНАРУЖИ… а ты говоришь жизнь, вселенная и все остальное… Хе-хе…


И напоследок дзен-буддийская притча, э… вернее то что могло бы быть дзен-буддийской притчей, хотя если четно в дзен-буддизме (да и буддизме, если откровенно), я не особо силен… Итак история рассказанная Артуром Дентом в Гайд-парке, недалеко от Серпентэйна:
«Я приехал на вокзал на 20 минут раньше. Я перепутал, когда отходит поезд. А может это Британская сеть железных дорого перепутала… Так вот, я купил газету с кроссвордом и пошел в буфет выпит чашку кофе. Я взял кофе и так же купил еще печенье. Взял все это и сел за столик. Кажется круглый. Значит расположение такое. Я сижу за столом. Слева газета. Справа чашка кофе, посреди стола пачка печенья… и тип, который тоже сидит за столом. Сидит на против меня. Выглядит он в высшей степени обыкновенно. Портфель. Деловой костюм. Судя по виду, он был не способен на что-то странное. НО. Сделал он вот что: перегнулся через стол, взял пачку печенья, разорвал, вытащил одно и…Съел. При данных обстоятельствах я поступил так, как поступил бы любой англичанин в чьих жилах кровь, а не вода. Я был вынужден посмотреть на это сквозь пальцы…. Мы ведь к таким ситуациям не подготовлены. Я порылся у себя в душе и обнаружил, что ни воспитание, ни личностный опыт, ни даже первобытные инстинкты не подсказывают мне, как я должен поступить, если некто, сидящий прямо передо мной тихо-мирно крадет у меня одно печенье.
Я с негодованием уставился в кроссворд. Глотнул кофе. Взял себя в руки. Потом взял печенье, очень стараясь не заметить, что пачка оказалось вскрытой… я съедаю печенье. Я ем его очень медленно, так, чтобы бросалось в глаза и он видел. Он взял еще одно и съел его. Чистая правда. Сложность состояла в том, что в первый раз я промолчал, а во второй начать разговор было еще труднее. Ну что я должен был сказать? «Извините меня… я не мог не заметить, э-э…». И я сделал вид, что не замечаю… Я пошел на пролом. Я взял второе печенье. И на секунду мы встретились взглядом. Наши взгляды скрестились и тут же мы оба отвернулись. В воздухе пробежала искра. Над нашим столиком образовался очаг напряженности. Так мы съели всю пачку. Когда остатки погубленной пачки валялись между нами, этот тип. Сделав гнусное дело, наконец поднялся и ушел. Я разумеется вздохнул с облегчением. До моего поезда оставалось несколько минут, и я, допив кофе, встал, взял газету, и под ней… … … лежала моя пачка печенья.»

Ок, Твен, вспомнил (кстати, последнее четверостишье было эпиграфом к моему выпускному сочинению о Красоте (начало и конец - символично)). Ну, раз уж ты ударился в воспоминания и поэзию позволь напомнить тебе один стишок, который ты прочитал в том самом пресловутом кабинете №29, на дверь которого меня лично так и тянуло повесить табличку с надписью: «Аставь нодежду всяк сюда вхадящей» (именно так вот и написать!!!) и в МОЕМ учебнике МОИМ же, должен заметить, карандашом коряво подписал: «шедевр». Так вот этот стишок:
Ф. Тютчев – Silentium!
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно как звезды в ночи, -
Любуйся ими – и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, -
Питайся ими – и молчи.
Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно – волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью и молчи!…