дневник заведен 31-05-2004
постоянные читатели [79]
5 ЭЛЕМЕНТ, Aglaia, Amaeth, amultie, ANN_in da club, Boorzik, cool night, Dirly-Doo, Ewige, Faerie Queen, In fanta, irreparable, Jaf, Liberta, maga, Maribelle, mashka-murashka, Masterpiece, Nebula_Skin, Nigel, OldBoy, Paint It Black, possessed mind, pulstora, Randall Flagg, Real, Rederick Asher, Salesman, Samum, Satine, Seele, Small, Splinter, Suzy, Tamago4i, Toyka, Vendetta MM, voila, You_look_so_fine, Ануца, Букля_, Ваниль в неглиже, Варвара, вдохотворение, Верлинда, Весенний Дождь, Голое_сердце, Гора Ада, Инверия, Йеннифэр, капли, Кьянти, Летающая_душа, Лилешка, Лилит, лу, Люциферчик, Н е ж н о с т ь, новембер, ПАРАД УРОДОВ, ПЕПЯКАМОБИЛЕ, Подорожник, Птиц, рваные_мысли, Рыжик, СамсебеиНебоиЛуна, Скромняга, Скромняга-2, стич, ТайнаМариРоже, ТАРЗАНКА, Таурон, Усталый шут, Фаза Луны, Цветные Надежды, Черта, Эа, Эль, Энея
5 ЭЛЕМЕНТ, Aglaia, Amaeth, amultie, ANN_in da club, Boorzik, cool night, Dirly-Doo, Ewige, Faerie Queen, In fanta, irreparable, Jaf, Liberta, maga, Maribelle, mashka-murashka, Masterpiece, Nebula_Skin, Nigel, OldBoy, Paint It Black, possessed mind, pulstora, Randall Flagg, Real, Rederick Asher, Salesman, Samum, Satine, Seele, Small, Splinter, Suzy, Tamago4i, Toyka, Vendetta MM, voila, You_look_so_fine, Ануца, Букля_, Ваниль в неглиже, Варвара, вдохотворение, Верлинда, Весенний Дождь, Голое_сердце, Гора Ада, Инверия, Йеннифэр, капли, Кьянти, Летающая_душа, Лилешка, Лилит, лу, Люциферчик, Н е ж н о с т ь, новембер, ПАРАД УРОДОВ, ПЕПЯКАМОБИЛЕ, Подорожник, Птиц, рваные_мысли, Рыжик, СамсебеиНебоиЛуна, Скромняга, Скромняга-2, стич, ТайнаМариРоже, ТАРЗАНКА, Таурон, Усталый шут, Фаза Луны, Цветные Надежды, Черта, Эа, Эль, Энея
цитатник:
- • лента
интересы [41]
цинизм, абсент, весна, Агата Кристи, мартини, импрессионизм, сказки, дождь, поэзия, серебрянный век, декаданс, Маяковский, флейта, скрипка, страсть, галлюцинации, психозы, сумасшествие, BDSM, лесби, рок-концерты, тонкие сигареты, длинные перчатки, правда и ложь, разбитые стекла, крыши высотных зданий
цинизм, абсент, весна, Агата Кристи, мартини, импрессионизм, сказки, дождь, поэзия, серебрянный век, декаданс, Маяковский, флейта, скрипка, страсть, галлюцинации, психозы, сумасшествие, BDSM, лесби, рок-концерты, тонкие сигареты, длинные перчатки, правда и ложь, разбитые стекла, крыши высотных зданий
Вторник, 3 Июня 2008 г.
03:15
Чтобы уйти от тишины - не достаточно говорить. Нужно слышать.
Чтобы любить - не достаточно верить. Нужно доверять.
Чтобы быть рядом - не достаточно сантиметров между. Нужно, чтобы не было бездны внутри.
Не оставляй меня.
Любовь не может быть злом. Любовь не может быть добром.
Любовь - это ты. И она настолько же жестока, как ты. И она настолько же нежна, как ты.
И - когда ты бежишь от нее - ты бежишь от себя.
И это бег по кругу, когда финиш становится стартом. До тех пор, пока ты не упадешь без сил.
Я хочу, чтобы ты помнила: срубленное дерево мертво, но оно - дает тепло и свет.
Заброшенная земля плодородней любой другой.
Беспомощная горстка воды испарится и станет дождем.
Пойми меня.
И если не любишь меня - полюби меня заново. Полюби, как любит жизнь не раз умиравший.
Я не буду плакать. Я не буду просить.
Я буду ждать. И хранить.
Я люблю тебя,
Состояние: ...можно я буду ждать тебя?
Чтобы любить - не достаточно верить. Нужно доверять.
Чтобы быть рядом - не достаточно сантиметров между. Нужно, чтобы не было бездны внутри.
Не оставляй меня.
Любовь не может быть злом. Любовь не может быть добром.
Любовь - это ты. И она настолько же жестока, как ты. И она настолько же нежна, как ты.
И - когда ты бежишь от нее - ты бежишь от себя.
И это бег по кругу, когда финиш становится стартом. До тех пор, пока ты не упадешь без сил.
Я хочу, чтобы ты помнила: срубленное дерево мертво, но оно - дает тепло и свет.
Заброшенная земля плодородней любой другой.
Беспомощная горстка воды испарится и станет дождем.
Пойми меня.
И если не любишь меня - полюби меня заново. Полюби, как любит жизнь не раз умиравший.
Я не буду плакать. Я не буду просить.
Я буду ждать. И хранить.
Я люблю тебя,
Состояние: ...можно я буду ждать тебя?
Вошло в историю: [ Black ]
Четверг, 1 Мая 2008 г.
05:46
Я не знаю, что ты сделала со мной. Сколько длится эта каторга... как будто две тюрьмы, две огромные тюрьмы размером со страну прижались друг к другу огромными боками.
В первый год я училась убивать.
Я убивала себя с педантичной тщательностью. Я выскребала из себя душу по кусочкам. Я обрезала ниточки вен, я выламывала спицы костей, когда могла - выгрызала ее, освобождала ее, вытягивала,; когда не могла - адавилась, кашляла кровью, вытирала желчь, хрипела, стонала, рыдала, молча грызла колени, как зверек.
Во второй год я училась терпеть.
Забывая о боли, я вкладывала свою душу в тебя. Я ждала, я верила, что она приживется. Я была для нее и солнцем, и светом, и воздухом, и дождем, и почвой. Я лелеяла ее. И она вросла, вросла в тебя.
В третий год я училась уходить.
Моя душа стала твоей. Ты спрашивала, что такое одиночество. Ты говорила: "Почему ты молчишь?". И я тогда отвечала: "Потому что одиночество - это тишина". Но нет. Одиночество - это миллиарды звуков, среди которых нет ни одного - для тебя.
Сейчас в моем мире нет звуков для меня. В моем мире нет звуков и для тебя тоже.
В третий год я училась уходить.
И научилась оставаться
В первый год я училась убивать.
Я убивала себя с педантичной тщательностью. Я выскребала из себя душу по кусочкам. Я обрезала ниточки вен, я выламывала спицы костей, когда могла - выгрызала ее, освобождала ее, вытягивала,; когда не могла - адавилась, кашляла кровью, вытирала желчь, хрипела, стонала, рыдала, молча грызла колени, как зверек.
Во второй год я училась терпеть.
Забывая о боли, я вкладывала свою душу в тебя. Я ждала, я верила, что она приживется. Я была для нее и солнцем, и светом, и воздухом, и дождем, и почвой. Я лелеяла ее. И она вросла, вросла в тебя.
В третий год я училась уходить.
Моя душа стала твоей. Ты спрашивала, что такое одиночество. Ты говорила: "Почему ты молчишь?". И я тогда отвечала: "Потому что одиночество - это тишина". Но нет. Одиночество - это миллиарды звуков, среди которых нет ни одного - для тебя.
Сейчас в моем мире нет звуков для меня. В моем мире нет звуков и для тебя тоже.
В третий год я училась уходить.
И научилась оставаться
Вошло в историю: [ Black ]
Воскресенье, 2 Марта 2008 г.
03:09
Она обиделась и встала в позу.
Но не сразу сообразила - в какую.
Состояние: бредово-дерзкое
Но не сразу сообразила - в какую.
Состояние: бредово-дерзкое
Вторник, 26 Февраля 2008 г.
03:10
бери, кого хочешь. кожа, локоны, стан,
точеный четко, имя звенит металлом.
бери, кого хочешь, от десяти до ста,
до тысячи, до миллиона... а будет мало -
бери еще, я уверена, что они
сумеют пойти, как ты прикажешь: галопом?
рысью изящной? иноходью? у них
талант, вероятно. а если добавить локон
к таланту, то этот, по-женски хмельной, коктейль
тебя разогреет, поможет в борьбе с простудой.
мои колени светятся в темноте,
когда, просыпаясь, я вздрагиваю. паскудно
бессонница-шлюха играет со мною в го,
веревки вьет, слепит белизной оскала.
берет, как хочет, без спроса, ни одного
кусочка меня как тела не пропуская.
я сильно люблю тебя. сильно и горячо,
и больно, и сладко, и бешено, и жестоко.
бери, кого хочешь. что мне сказать еще?
солнечный свет течет из разбитых окон.
точеный четко, имя звенит металлом.
бери, кого хочешь, от десяти до ста,
до тысячи, до миллиона... а будет мало -
бери еще, я уверена, что они
сумеют пойти, как ты прикажешь: галопом?
рысью изящной? иноходью? у них
талант, вероятно. а если добавить локон
к таланту, то этот, по-женски хмельной, коктейль
тебя разогреет, поможет в борьбе с простудой.
мои колени светятся в темноте,
когда, просыпаясь, я вздрагиваю. паскудно
бессонница-шлюха играет со мною в го,
веревки вьет, слепит белизной оскала.
берет, как хочет, без спроса, ни одного
кусочка меня как тела не пропуская.
я сильно люблю тебя. сильно и горячо,
и больно, и сладко, и бешено, и жестоко.
бери, кого хочешь. что мне сказать еще?
солнечный свет течет из разбитых окон.
(с)
Состояние: ведь если стреляться, то сразу и наповал,минуя дуэли, оставив спать секундантов...
Вошло в историю: [ Black ]
Пятница, 29 Июня 2007 г.
17:39
Он выключил музыку, отложил в сторону гитару, покормил кошку и лег спать, чтобы никогда не проснуться.
Его нашли похожим на младенца: подложив ладонь под щеку. Холодного и синего младенца с навсегда закрытыми глазами.
Его хоронили сегодняшним утром, его, похожего на Христа. Как будто спрятали, просто спрятали от чужих глаз. Подальше, поглубже, под землю.
Как его всю жизнь прятали.
И я поняла только сейчас, кого потеряла.
Человека, который будил меня по утрам и читал наизусть стихи, с сегодняшнего дня жрут черви.
Зачем?
Его нашли похожим на младенца: подложив ладонь под щеку. Холодного и синего младенца с навсегда закрытыми глазами.
Его хоронили сегодняшним утром, его, похожего на Христа. Как будто спрятали, просто спрятали от чужих глаз. Подальше, поглубже, под землю.
Как его всю жизнь прятали.
И я поняла только сейчас, кого потеряла.
Человека, который будил меня по утрам и читал наизусть стихи, с сегодняшнего дня жрут черви.
Зачем?
Вошло в историю: [ Black ]
Среда, 17 Января 2007 г.
14:53
От дикого счастья кричала судорожно:
Посмотри на меня, я ненужная!
Посмотри на меня я сломана, брошена!
В дом твой, в постель не прошена!
Вяжутся в узел морской языки девичьи...
Что скажут соседи такие мелочи.
Ударь меня в скулу правую.
Да, я сильная, дерзкая, храбрая.
Переломаю пальцы тебе для гарантии.
У твоей постели королевские мантии.
Тут были другие. Ты любишь их, веришь им...
Отдаешь часть себя шлюхам и фрейлинам?
Кареглазая терпкая бестия,
Разорву грудь, вырву сердце я.
И ладони спалю чтоб пропали линии,
Чтобы я исчезла, считая буквы в имени.
Бей меня, убивай, раздевай, связывай.
Я тебе своей кровью обязана.
Что по венам льется -скрывается
И фейерверком к тебе вырывается
Я кажется пьяная болью твоей.
убью тебя, сладкая.
Посмотри на меня, я ненужная!
Посмотри на меня я сломана, брошена!
В дом твой, в постель не прошена!
Вяжутся в узел морской языки девичьи...
Что скажут соседи такие мелочи.
Ударь меня в скулу правую.
Да, я сильная, дерзкая, храбрая.
Переломаю пальцы тебе для гарантии.
У твоей постели королевские мантии.
Тут были другие. Ты любишь их, веришь им...
Отдаешь часть себя шлюхам и фрейлинам?
Кареглазая терпкая бестия,
Разорву грудь, вырву сердце я.
И ладони спалю чтоб пропали линии,
Чтобы я исчезла, считая буквы в имени.
Бей меня, убивай, раздевай, связывай.
Я тебе своей кровью обязана.
Что по венам льется -скрывается
И фейерверком к тебе вырывается
Я кажется пьяная болью твоей.
убью тебя, сладкая.
Вошло в историю: [ Black ]
Понедельник, 11 Декабря 2006 г.
01:26
- Алло! Я лежала на кухонном полу, мерзла, придумывала себе простреленный висок и вспомнила о тебе. Алло, ты слышишь? Мое сердце похоже на скользкую рыбу со вспоротым брюхом, которая еще бьется в приступе агонии. Оно неистово колотится об пол и задыхается, как та рыба. Задыхается и сгнивает, тухнет. Подавись им.
- Прости, я не расслышала. Что ты сказала?
- Что у нас на ужин, говорю?
- Прости, я не расслышала. Что ты сказала?
- Что у нас на ужин, говорю?
Вошло в историю: [ Black ]
Пятница, 8 Декабря 2006 г.
04:44 personal dictinory: А
Эспрессо в белизне фарфора - вечная антитеза и немой упрек несовершенству утреннего мира, когда время - такое раннее, утро - такое серое, а предложения все равно неутомимо сложно-подчиненные. Она закатывает белые рукава тонкой рубашки и пишет на манжетах стихи. Никакой романтики, только суровая необходимость трудовых будней. Она робкая, томная и хрупкая; именно поэтому она предпочитает пистолет с глушителем и кружевные перчатки. И стрелять в упор. Я восхищалась любым искусством до встречи с ней, даже если это - искусство наматывать на кулак, как поводок, чужие жилы. Но оказалось, что я ни черта не знала о жизни.
Белые перчатки на черном курке. Эспрессо в молочном фарфоре. Вот все, что осталось.
Она размазывала чужие мозги по шершавости стен, стянутых обоями еще туже, чем ее задница - штанами, так же, как намазывала масло на кусочек хлеба за нашим завтраком в комнате с окнами на север. Она читала газеты, как консервативная англичанка, но каждая полоса, испещренная строгими буквами Times New Roman, была для нее либо взлетной, либо посадочной. Она везде искала плацдарм и надежный тыл. Желательно модельных размеров и в красивом нижнем белье.
Черный шрифт на газетных полосах. Белые перчатки на курке. Черный кофе в фарфоровых чашках. Зачем?
Она не любила разговаривать. Она всегда была начеку и предпочитала после ужина пялиться в прицел винтовки, а не в телевизор. Она видела пол-мира и везде оставляла о себе память в виде распотрошенных тел.
- Ничего личного, только работа, - говорила она, шнуруя ботинки и улыбаясь отполированной улыбкой.
И каждый звонок будильника звучал реквиемом для какого-то бедняги.
Ее звали Амнезией. И она не умела играть.
Белые перчатки на черном курке. Эспрессо в молочном фарфоре. Вот все, что осталось.
Она размазывала чужие мозги по шершавости стен, стянутых обоями еще туже, чем ее задница - штанами, так же, как намазывала масло на кусочек хлеба за нашим завтраком в комнате с окнами на север. Она читала газеты, как консервативная англичанка, но каждая полоса, испещренная строгими буквами Times New Roman, была для нее либо взлетной, либо посадочной. Она везде искала плацдарм и надежный тыл. Желательно модельных размеров и в красивом нижнем белье.
Черный шрифт на газетных полосах. Белые перчатки на курке. Черный кофе в фарфоровых чашках. Зачем?
Она не любила разговаривать. Она всегда была начеку и предпочитала после ужина пялиться в прицел винтовки, а не в телевизор. Она видела пол-мира и везде оставляла о себе память в виде распотрошенных тел.
- Ничего личного, только работа, - говорила она, шнуруя ботинки и улыбаясь отполированной улыбкой.
И каждый звонок будильника звучал реквиемом для какого-то бедняги.
Ее звали Амнезией. И она не умела играть.
Вошло в историю: [ Black ]
Воскресенье, 29 Октября 2006 г.
02:53
Я хочу, чтобы ее сбила машина. Это красиво, детка. Лицо на лобовом стекле, всего пару секунд, но так эффектно! А потом ты раскрасишь асфальт в ярко-алый.
Или, может, попытка ограбления и проломленный череп? Чтобы по твоим плечам стекали твои же мозги.
Или осеннее обострение, маньяк поджидающий в подъезде. Он забьет тебя ногами, отрежет твой клитор и сожрет его.
Или автокатастрофа. Посерьезней, пожалуйста. Чтобы от тебя осталось лишь кровавое месиво, которое приклеилось к стенкам машины. Я хочу стоять в толпе и смотреть, как тебя отковыривают по частям.
Я хочу, чтобы ее не стало. Я ненавижу ее.
Я ненавижу ее. Черт возьми, я не знаю, что нужно сделать, чтобы она исчезла из твоей жизни.
А ты так ее защищаешь, что мне хочется бить тебя по лицу до тех пор, пока оно не станет синим, пока не лопнут твои губы, пока не сломается нос.
Я ненавижу ее.
Когда она сдохнет, ты, наверное, захочешь на это посмотреть и поедешь к ней, к остаткам ее тела, законсервированным в гробу. Надеюсь, что крышка будет закрыта, а внутри - только кровавая каша, вместо того, что было твоим "истинным другом". И ты зарыдаешь, картинно заламывая руки, а я обзвоню друзей и выпью водки, разрываясь от счастливого смеха.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Или, может, попытка ограбления и проломленный череп? Чтобы по твоим плечам стекали твои же мозги.
Или осеннее обострение, маньяк поджидающий в подъезде. Он забьет тебя ногами, отрежет твой клитор и сожрет его.
Или автокатастрофа. Посерьезней, пожалуйста. Чтобы от тебя осталось лишь кровавое месиво, которое приклеилось к стенкам машины. Я хочу стоять в толпе и смотреть, как тебя отковыривают по частям.
Я хочу, чтобы ее не стало. Я ненавижу ее.
Я ненавижу ее. Черт возьми, я не знаю, что нужно сделать, чтобы она исчезла из твоей жизни.
А ты так ее защищаешь, что мне хочется бить тебя по лицу до тех пор, пока оно не станет синим, пока не лопнут твои губы, пока не сломается нос.
Я ненавижу ее.
Когда она сдохнет, ты, наверное, захочешь на это посмотреть и поедешь к ней, к остаткам ее тела, законсервированным в гробу. Надеюсь, что крышка будет закрыта, а внутри - только кровавая каша, вместо того, что было твоим "истинным другом". И ты зарыдаешь, картинно заламывая руки, а я обзвоню друзей и выпью водки, разрываясь от счастливого смеха.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Я хочу, чтобы ее сбила машина.
Вошло в историю: [ Black ]
Пятница, 27 Октября 2006 г.
04:38
Кто-то несоизмеримо большой сжимает меня в кулаке. Кости с хрустом ломаются, легкие лопаются, как пузырьки, глаза вытекают и бороздят щеки, как слезы. А потом этот страшный гигант своими колонноподобными пальцами будет выщипывать мои ресницы ("Любит...не любит...любит...не любит..."), как будто они - шелковая черная ромашка. А я засыпаю на кафельном полу в позе эмбриона, пока из моих ушей толчками рвется наружу кровь. Потом она заструится по горлу, доберется до носа, закапает из глаз. А может, в моих запястьях созреют и родятся стигматы, лоб вспомнит, как короновали терновым венцом, и на спине - шрамы от ударов плетьми как росчерки пера безумного творца? Кровь крысой покидает мой корабль, унося с собой жар предрассветных кошмаров, и бешенство растекается миллионами бордовых муравьев по всему моему крохотному миру. И тогда ты ржавые гвози начнешь вбивать в мои руки, сквозь запястья в кафель, сквозь кафель - в бетон. Зажжещь свечи, запахнешь ладаном, молитвенно сложишь ладони, слушая мелодию моей агонии алой, лютой, волчьей, ломкой. Белую лилию в кровь мою обмакнешь и на грудь положишь.
Последний вздох сорвешь, перекрестишь и скажешь: "Прости, Господи", губы мне зашивая, чтобы и мертвая немая была.
Глаза мне закроешь и уснешь рядом.
...а за окном дозревать будет рябиновым вздохом еще один осенний ДЕНЬ.
Последний вздох сорвешь, перекрестишь и скажешь: "Прости, Господи", губы мне зашивая, чтобы и мертвая немая была.
Глаза мне закроешь и уснешь рядом.
...а за окном дозревать будет рябиновым вздохом еще один осенний ДЕНЬ.
Вошло в историю: [ Black ]
Суббота, 9 Сентября 2006 г.
04:21
Я погряз в тишине, я по-черному запил,
Ты умчалась к кому-то чужому на запад:
В Дюссельдорф, Амстердам, черт возьми, Коппенгаген,
Пыль дорожную в пену месила ногами.
Я сделаю тебя счастливой, сука. Я сделаю тебя счастливой или убью тебя. Выбора у нас нет.
Ты вытягиваешь сигареты из пачки с такой же легкостью, как из меня - жилы. И снова синоним - ты не куришь и не увлекаешься идиотками. Но в твоем кармане белая пачка, а в кулаке - черная я. Или рыжая. Но зачем?
А Москва принимала измученным чревом
Все мои истерии, и, в целях лечебных,
Наливала мне водки. Тверская жалела
Поворотом направо... поворотом налево...
Сука, я распну тебя на перевернутом кресте. Я зашью тебе губы суровыми нитками,голубыми, как твоя кровь. Я не могу больше слышать, как ты врешь мне. Я не хочу больше слышать твой соленый, глубокий голос. Да, боюсь, ты права.
Я вколочу в твои хрупкие, миниатюрные, как будто кукольные, запястья гвозди, облизанные ржавчиной и временем. Я хочу чтобы ты разучилась врать. Даже себе.
Я хочу чтобы ты плакала кровью. Обо мне. О себе. Умой МОИ ступни своей кровью. Очисти меня. Роди меня, черт возьми, заново. Будь моей матерью. Своего ребенка ты бы не оставила одного. Никогда. Тогда почему, почему?
Ты вводишь меня в исступление. Когда я вижу твою нежную шею, я мечтаю сомкнуть на ней ладони и сломать ее, свернуть, чтобы громко, с хрустом ломались кости. Я хочу дробить тебя в пыль, я хочу ненавидеть каждую твою частичку.
Слишком ярко, слишком необычно, чтобы поблекнуть, посереть, раствориться. Я не картина, и краска на мне не тускнеет. Меня не надо реставрировать. Я вечна. Имя мне - легион. Я хожу за тобой по пятам. Я смотрю на твое отражение в лужах. Я склеиваю звезды - это будет твой терновый венец. Я буду тебя им короновать.
(плюс) друзья, приходившие ежевечерне,
Помогали мне встать, но тугие качели
Поддавались неловко. Я падал, я плакал,
Я твоих фотографий заплаты залапал,
Заласкал, залюбил. Заболел скарлатиной.
И анализы крови, и привкус противный,
и на небе московском созвездие овна:
все мне виделось только тобой, поголовно.
Сука, у тебя еще есть время вернуться. Заварить мне чай. И чтобы губы как дуло у виска, чтобы пришить мои ладони к твоим, чтобы как сиамские близнецы - одна судьба на две жизни. Ты еще можешь, сука.
Но срок почти истек.
Ты умчалась к кому-то чужому на запад:
В Дюссельдорф, Амстердам, черт возьми, Коппенгаген,
Пыль дорожную в пену месила ногами.
Я сделаю тебя счастливой, сука. Я сделаю тебя счастливой или убью тебя. Выбора у нас нет.
Ты вытягиваешь сигареты из пачки с такой же легкостью, как из меня - жилы. И снова синоним - ты не куришь и не увлекаешься идиотками. Но в твоем кармане белая пачка, а в кулаке - черная я. Или рыжая. Но зачем?
А Москва принимала измученным чревом
Все мои истерии, и, в целях лечебных,
Наливала мне водки. Тверская жалела
Поворотом направо... поворотом налево...
Сука, я распну тебя на перевернутом кресте. Я зашью тебе губы суровыми нитками,голубыми, как твоя кровь. Я не могу больше слышать, как ты врешь мне. Я не хочу больше слышать твой соленый, глубокий голос. Да, боюсь, ты права.
Я вколочу в твои хрупкие, миниатюрные, как будто кукольные, запястья гвозди, облизанные ржавчиной и временем. Я хочу чтобы ты разучилась врать. Даже себе.
Я хочу чтобы ты плакала кровью. Обо мне. О себе. Умой МОИ ступни своей кровью. Очисти меня. Роди меня, черт возьми, заново. Будь моей матерью. Своего ребенка ты бы не оставила одного. Никогда. Тогда почему, почему?
Я слонялся по городу, как сифилитик,
Слушал каждое утро: болит, не болит ли
Место в теле, где каждый твой локон запомнен.
Я срывал занавески с окошек, запоры
С трех дверей нашей маленькой спальни. Напрасно.
Я анализы крови лизал от запястья
Выше...выше... давился, и привкус металла
Оставался на небе. Густой, как сметана.
Слушал каждое утро: болит, не болит ли
Место в теле, где каждый твой локон запомнен.
Я срывал занавески с окошек, запоры
С трех дверей нашей маленькой спальни. Напрасно.
Я анализы крови лизал от запястья
Выше...выше... давился, и привкус металла
Оставался на небе. Густой, как сметана.
Ты вводишь меня в исступление. Когда я вижу твою нежную шею, я мечтаю сомкнуть на ней ладони и сломать ее, свернуть, чтобы громко, с хрустом ломались кости. Я хочу дробить тебя в пыль, я хочу ненавидеть каждую твою частичку.
Слишком ярко, слишком необычно, чтобы поблекнуть, посереть, раствориться. Я не картина, и краска на мне не тускнеет. Меня не надо реставрировать. Я вечна. Имя мне - легион. Я хожу за тобой по пятам. Я смотрю на твое отражение в лужах. Я склеиваю звезды - это будет твой терновый венец. Я буду тебя им короновать.
(плюс) друзья, приходившие ежевечерне,
Помогали мне встать, но тугие качели
Поддавались неловко. Я падал, я плакал,
Я твоих фотографий заплаты залапал,
Заласкал, залюбил. Заболел скарлатиной.
И анализы крови, и привкус противный,
и на небе московском созвездие овна:
все мне виделось только тобой, поголовно.
Сука, у тебя еще есть время вернуться. Заварить мне чай. И чтобы губы как дуло у виска, чтобы пришить мои ладони к твоим, чтобы как сиамские близнецы - одна судьба на две жизни. Ты еще можешь, сука.
Я примерно учился искусству тебя забывать.(с)
Но срок почти истек.
Вошло в историю: [ Black ]
Воскресенье, 13 Августа 2006 г.
02:47
- Вот у меня одна книга, я читала про какой-то где-то суд, и что жид четырехлетнему мальчику сначала все пальцы обрезал на обеих ручках, а потом распял на стене, прибил гвоздями и потом сказал на суде, что мальчик умер скоро, через четыре часа. Эка скоро! Говорит: стонал, всё стонал, а тот стоял и на него
любовался. Это хорошо.
-Хорошо?
-Хорошо. Я иногда думаю, что я сама распяла. Он висит и стонет,
а я сяду против него и буду ананасный компот есть. Я очень люблю
ананасный компот. Вы любите?
(с)
любовался. Это хорошо.
-Хорошо?
-Хорошо. Я иногда думаю, что я сама распяла. Он висит и стонет,
а я сяду против него и буду ананасный компот есть. Я очень люблю
ананасный компот. Вы любите?
(с)
Вошло в историю: [ Black ]
Воскресенье, 30 Июля 2006 г.
23:56
Все кончено. И я не знаю как дальше.....
Вошло в историю: [ Black ]
Понедельник, 24 Июля 2006 г.
15:41
Всеобщее самоубийство на моих глазах. Это правда, скажи мне, правда? Я вижу мир, я вижу мировой пожар. Я вижу, как черные щупальца вспарывают прокуренное небо - и разбиваюсь, как хрустальный бокал. Если человечество стало вселенским кладбищем, кто я?
Я иду.
От обжигающе-ледяного синего к освежающему голубому; от густого фиолетового к нежному сиреневому; от болотного, затхлого зеленого к кислотному салатовому; и сквозь них, сквозь кровавый бордо, к всепоглощающей черноте.
Черноте пепел_ища.
И знаешь, что страшно? Я среди них.
off/on
я шла, потому что знала - должна. Оказалось,я шла к ним.Через бредовые, свинцовые сны, пугаясь своего разума. Сама. Через осень, собирая опавшие листья, приклеивая их к веткам, вдыхая запах смерти. Через страшные, серые сказки, которые не рассказывают детям, где Снежная Королева влюблена в Герду, девочку, со стеклянными глазами куклы.
Я шла к черноте, пепел ища, черноте пепелища.
И стала золой.
Я иду.
От обжигающе-ледяного синего к освежающему голубому; от густого фиолетового к нежному сиреневому; от болотного, затхлого зеленого к кислотному салатовому; и сквозь них, сквозь кровавый бордо, к всепоглощающей черноте.
Черноте пепел_ища.
И знаешь, что страшно? Я среди них.
off/on
я шла, потому что знала - должна. Оказалось,я шла к ним.Через бредовые, свинцовые сны, пугаясь своего разума. Сама. Через осень, собирая опавшие листья, приклеивая их к веткам, вдыхая запах смерти. Через страшные, серые сказки, которые не рассказывают детям, где Снежная Королева влюблена в Герду, девочку, со стеклянными глазами куклы.
Я шла к черноте, пепел ища, черноте пепелища.
И стала золой.
Вошло в историю: [ Black ]
Среда, 28 Июня 2006 г.
02:51
Вот так и бывает в этой чертовой жизни. Вчера женщина с томными бархатными глазами собиралась готовить для тебя рис с манго и вспарывала предрассветную тишину кипящей карамелью нежности, а сегодня ты сидишь у открытой настеж двери и кричишь:
- Где ты?
Где ты?
Где ты!?
Все просто. Еще утром, когда длинные белые пальцы рассвета раздвигали сумерки ночи,как занавески, я поняла - во мне эмбрионом свернулась Драма. Она набирает силы несколько часов, а потом ползет на волю. Драма пахнет стеклянной пылью, солью на щеках и болью от пощечин.
Но Боль - это проводник. Это то эфемерное существо, которое собирает буквы изнутри и выводит их стройными шеренгами наружу. Боль - это то, что дает понять - лучше быть отрицательным героем, чем не быть героем вообще. Разве ты простишь мне, если я перестану быть фарфоровой куклой из которой сыпятся хрусталики слов. Помнишь Дориана Грея и Сибилу Вейн? Он перестал любить ее, как только понял - она не великая актриса, а Сибила не могла играть из-за того, что любовь затмила сознание. Боюсь, что, если потеряю способность мыслить, моим домом станет помойка.
Ты похожа на косточку посреди сладострастной плоти черешни - не раскусить и не обойти. Не отдам тебя, моя ванильная мечта, ни жизни, ни смерти.
- Где ты?
Где ты?
Где ты!?
Все просто. Еще утром, когда длинные белые пальцы рассвета раздвигали сумерки ночи,как занавески, я поняла - во мне эмбрионом свернулась Драма. Она набирает силы несколько часов, а потом ползет на волю. Драма пахнет стеклянной пылью, солью на щеках и болью от пощечин.
Но Боль - это проводник. Это то эфемерное существо, которое собирает буквы изнутри и выводит их стройными шеренгами наружу. Боль - это то, что дает понять - лучше быть отрицательным героем, чем не быть героем вообще. Разве ты простишь мне, если я перестану быть фарфоровой куклой из которой сыпятся хрусталики слов. Помнишь Дориана Грея и Сибилу Вейн? Он перестал любить ее, как только понял - она не великая актриса, а Сибила не могла играть из-за того, что любовь затмила сознание. Боюсь, что, если потеряю способность мыслить, моим домом станет помойка.
Ты похожа на косточку посреди сладострастной плоти черешни - не раскусить и не обойти. Не отдам тебя, моя ванильная мечта, ни жизни, ни смерти.
Вошло в историю: [ Black ]
(с)
[Print]
лу