Пятница. Он сидит за компьютером в офисе и смотрит на экран. Нет, он уже не работает, просто еще по времени ему не хочется уходить, хотя он и может. Он один в большой серой комнате. В комнате много столов и компьютеров. Одни компьютеры уже зачехлены от пыли, другие работают. За его спиной, в другой комнате его начальники играют в компьютерный преферанс, а он тут один слушает музыку, смотрит комментарии в своем дневнике, иногда чему-то улыбается и курит. Курит не трубку, а небольшую мини-сигарку, остаток которой зажимает, в самых кончиках пальцев, едва-едва их не обжигая. Со стороны может показаться, что это не офис в здании посреди большого города, а какая-то затертая во льдах около Северного полюса, станция. Он не похож на офисного работника, он сидит в грубом свитере с большим воротом, со снежинками на груди, иногда качается в такт музыке, и постоянно переключает серое, зеленое и розовое окна на мониторе, поминутно нажимая кнопку Refresh. Мира за границами этой комнаты не существует, есть только он один, и он не хочет уходить, он хочет узнать, прочитать эти так медленно появляющиеся буквы, перед тем как выключить свой компьютер и выйти за дверь навсегда. Или до понедельника.

Current music: Evanescence - Whisper

Даже не знаю... Вот решил S.B. почему-то такую запись забацать. Не знает он, как же, щаз опять хвалится, начнет - "S.B. то, S.B. сё!". Хвастун распроклятый. Нет, конечно, можно было написать, что S.B. просто другой, как-то помягче выразится. Ну, в смысле немного другой, отличный от остальных. Но водочный брат строго сказал: "Не сдавать позиций!" Вот и не сдаю. Великолепный и все тут. Ага, точно, конечно это не он, это П.В. виноват, сказал ему - "Хвастайся S.B. дорогой, смотри на всех свысока". Сноб трубочный. Сам он, все сам выдумывает. Вот если посмотреть внимательно на журналы. Ведь хвалят S.B., даже можно сказать повсеместно. Привечают, слова хорошие пишут, известным дневниководом величают. Со столпами литературы сравнивают. Есть же такое? Есть, не придумывает ничего. Ну-ну, половину похвал сам выпросил, другую половину люди по незнанию написали. Известный понимаешь он, одиозный скорее. А со столпами он сам себя сравнивает. Никто ведь не додумался бы. Баснописец хренов. Или вот если опять же взглянуть на его читателей. Все же, как на подбор, у самих читателей пруд-пруди. И все равно тянутся к S.B., внимают его мудрости, словами хорошими называют. Эпитеты придумывают. А то, что комментариев нет так много так это от восхищения. Так вот он чудесно пишет. Хех. Как его плющит от собственной значимости. И эта фраза - "Внимают его мудрости". Мудрец алкоголический. Классик недорезанный. Значит, есть за что хвалить. Значит правда. Ве-ли-ко-леп-ный. S.B.

Current music: Radiohead - Black Star

Как-то с утра S.B. смотрел научно-популярную передачу о красоте, о пластических операциях и обо всем на эту тему. Смотрел значит, а там то женщину покажут, которая все лицо перекроила, то про людей, которым все в своем теле не нравится - фобия у них какая-то с научным названием, то про мужиков, которые с живота жир срезают. Посмотрел-посмотрел, задумался. Что же ему в себе не нравится. Да все нравится. Может чуть повыше ему быть, но не кардинально сантиметров на три-четыре, впрочем и так хорошо. Лицо то же вполне привычное, даже нравится некоторым. Ну и ему конечно. Некрасивое, но оставляем все равно. Осанка вполне ничего и спина прямая. Только вот живот наел. Ни так чтобы обширный, но есть животик, чего уж скрывать. С другой стороны тоже ведь живот, свой, не чей-нибудь. И вот его, живот, ради какой-то красоты, да ножом острым. Нет, увольте, лучше есть меньше, да физических нагрузок побольше. В общем, нету у него никакой этой фобии.

Current music: Умка и Броневичок - Без ноги

Сумерки. Непонятно вечерние или утренние. Туман. Вроде бы теплая осень. Уличное кафе при баре. Под навесом пустые плетеные столики. Один занят. Двое молодых людей. Один курит сигарету и пьет черный кофе из большой чашки. Второй занят набивкой трубки. Рядом с ним стоит полупустой стакан с пивом и стакан с золотисто-коричневой жидкостью. Второй заканчивает набивать трубку, умело раскуривает ее одной спичкой, отхлебывает пиво и откинувшись на спинку кресла, обращается к первому.

Второй: Так о чем мы?
Первый: О женщинах.
Второй (выпускает медленную струю дыма в сторону от первого): Значит о женщинах. Надеюсь, ты отличаешь их?
Первый: От кого?
Второй: Это очевидно.
Первый (лениво): А-а-а. Что-то насчет души…
Второй: Что-то. Хотя некоторые отличают их по походке.
Первый: Тело… Соблазнительное. Трудно удержаться.
Второй: Да, согласен. Практически невозможно. Особенно мне.
Первый: Тебе? Хотя… Нет души… Мне проще. Знаешь, они стали появляться чаще, улицы опустели, один туман. Особенно ночью.
Второй: Они как-то связаны. Туман и они. Всегда вместе.
Первый (оглядываясь): Молчи…

Туман словно всколыхнулся на мгновение, выпустил щупальца и снова успокоился. Второй сделал глоток крепкой жидкости из стакана, задержал ее во рту и только потом проглотил. Поставил стакан на стол, сделал затяжку трубкой, выпустил дым, отпил пива. Первый вытащил из пачки новую сигарету, прикурил от предыдущей сигареты докуренной до самого фильтра, окурок бросил, не туша в пепельницу.

Второй (смотрит на дым): Дым...
Первый: Туман не любит дыма. Они слишком похожи.
Второй: Может, виноват не туман. Просто погода меняется. Для декабря слишком тепло.
Первый: Да сегодня сочельник, а снега все еще нет. Только этот проклятый туман.
Второй: Ты же говоришь, это не он.
Первый: Просто мне так хочется думать, но ты сам знаешь, где правда.

В тумане вдруг промелькнула какая-то фигура. Промелькнула и растворилась. Плотный грязно-серый туман опять колышется на границе дороги.

Второй: Может быть. Будь осторожен. Пока еще просто не их время. Ближе к ночи. Возможно, она будет решающей.

Звонит телефон. Сначала глухо, но потом все с нарастающей силой. Второй вытаскивает небольшой прямоугольный телефон, нажимает кнопку, говорит, что-то вроде "yes" или "да", очень тихо. Слушает некоторое время, кивает головой, словно его невидимый собеседник может его увидеть, потом отключает телефон, снова вставляет в зубы трубку.

Второй: М. звонил, говорит вечером, около полуночи.
Первый: Он уверен? Где?
Второй: Посмотрим. У меня.
Первый: Справитесь?
Второй: Не думаю, что будет что-то серьезное. До сих пор справлялись.
Первый: Все-таки Рождество…
Второй: Надеюсь последнее.
Первый: Надеюсь не для нас.
Второй: Ты узнаешь, когда начнется.
Первый: Обычный канал?
Второй: Серо-лиловый.

Некоторое время они молча сидят. Второй сосредоточено курит трубку, первый смотрит в сторону тумана.

Второй: Водой или волной?
Первый (улыбаясь): Волной. Иначе бы их было достаточно.
Второй (с усмешкой): Ты всегда выбираешь волну.
Первый: Тогда не задавай этот вопрос. Он уже не актуален.
Второй: Как вспышка, в качестве зеркала, почему бы и нет.

Царит полная тишина. Второй смотрит на свои большие черные часы. Прошло уже полчаса. Первый встает, берет с соседнего стула мятый плащ, надевает его, со стороны может показаться что левый борт плаща немного перекошен, словно бы там что-то подвешено. Что-то что хочется скрыть от посторонних взглядов, но не от тех которые все равно все увидят. От чьих-то других глаз. Или не глаз вовсе.

Первый выходит за границу уличного кафе, туман перед ним отступает. Он идет влево, потом прямо, чуть вбок, потом вверх, на холм, где стоит заколоченный черный дом. Туман таинственный и мерцающий замер в ожидании; живой, но необитаемый. Пока необитаемый. Замер… и захлестнул свои крылья, скрыв первого с глаз, там, где только что был человек, снова колеблется стена тумана.

Второй продолжает сидеть, бокал и стакан уже пусты, трубка почти погасла, он застывает в оцепенении, на минуту. Только на минуту. Первыми оживают глаза, потом руки сами выбивают пепел из трубки, берут салфетку, протирают ей чашу трубки и прячут в большую черную холщовую сумку. Второй встает, закидывает сумку на правое плечо, левую руку опускает в карман куртки, достает несколько монет и кидает их на стол. Монеты серебряные. Он надевает черные очки, словно светит солнце и медленно скрывается в тумане.

Столик. Пустая посуда, едва дымящийся уголек в пепельнице, то ли от сигареты, то ли остатков табака. Дым тонкой струйкой поднимается вверх, он не хочет смешиваться с окружающим его туманом. Туман уже обступил кольцом покинутый столик. Только дым и серебро мешают ему сомкнуть свои зыбкие объятия. Становится видна черная конечность, протянувшаяся из тумана к монетам, она похожа на человеческую ладонь. Она кружит как ворон над столом, подбираясь к девяти серым кругляшам посередине. Броском кобры, черная длань, накрывает монеты. Звучит выстрел, конечность, превращаясь в серое щупальце, резко отдергивается. Пуля попадает в пивной бокал с остатками пены на стенках и со звоном разбивает его. Из тумана раздается приглушенный смех. Это второй.

Не секрет, что S.B. часто курит. И даже на работе. Но это так присказка. Чтобы завязку сделать. Народ он читает, и если S.B. вдруг не курит, сразу как-то напрягается, беспокоиться, начинает. Так что все в порядке можно дальше читать.
Значит, на работе в течение дня он в основном курит в коридоре, у окна, рядом с лестницей. Развлечений при этом мало. Конечно, если куришь один. Тут либо в окно смотреть, на главную площадь города, либо на людей. А люди снуют по лестнице вверх-вниз, вниз-вверх. Иногда вопросы задают - "А какой, это этаж?". Видимо так выдыхаются от подъема по лестнице, что уже к третьему этажу перестают считать этажи и в состоянии полного измождения задают этот вопрос. А S.B. тут как тут. Добро так отвечает - "Третий". Значит снуют они, люди. Вверх-вниз, вниз-вверх. Что приятно есть девушки. Ходят так с этажа на этаж. Туда-сюда, сюда-туда. Вдвойне приятно, что симпатичные, фигуристые такие, просто красавицы. Обеспечивают S.B. прилив положительных эмоций. Туда-сюда, сюда-туда. И такая эргономика движений и такая понимаешь, амплитуда, такие аэродинамические формы, что закачаешься. И личики такие, вполне симпатичные. Вверх-вниз, вниз-вверх. Раз пришел к S.B. друг, стоят курят, проблемы обсуждают. А девушки не дремлют, снуют себе в обычном режиме. Одна прошла красавица, вторая прошла еще краше. На третей, в красном платье, друг S.B. сломался. Говорит, хочу в твоем здании работать.
А дело было летом...


Current music: OOMPH! - Fieber feat. Nina Hagen

S.B. заметил, что часто чрезвычайно раздражает вполне приличных и даже хороших людей. Как человека достаточно злого, его это не могло не радовать.