Манечка у нас прожила года два, потом хозяйка забрала. Всегда её вспоминаю, когда слышу про белых и пушистых. Если судить по ней, то они - властные натуры с железной волей. Маня своего добивалась всяко. Например, использовала свои физические преимущества - белопушистость и умение дрожать. Если ей не хотелось идти к даче по грязи, она плюхалась брюхом в эту самую грязь и закатывала глаза: "можете оставить меня здесь, жестокие люди, но я не в силах сделать ни шага, ах, мои слабые лапки!" Падала в обморок и не отзывалась ни на какие крики: "Маня, кончай придуриваться!" Приходилось её брать на руки, или в сумку. А после этого она носилась часа два без остановки. Ну и была уже не цвета сливок, а цвета слоновой шерсти.
Она любила кошек... и приручала их, по схеме. Садилась на безопасном для кошки расстоянии и неподвижно сидела минуту-две. Потом медленно продвигалась на метр. Кошка на неё напряженно смотрела, как правило, не уходила. На расстоянии метров в 5-6 Маня предлагала кошке игру - отпрыгивала вбок и оглядывалась на неё. В общем, цель у неё была, чтобы кошка за неё погналась. И нашёлся смелый весёлый кот, Кеша его звали, который за ней погнался. И они стали играть каждый день. Гонялись до упаду друг за дружкой, с засадами, с выпрыгиванием, а когда уже совсем до изнеможения доходили, падали в траву в обнимку, шлёпали друг по дружке лапами. Народ как в кино приходил на них смотреть. И кошки тоже. Кеша, видимо, звал знакомых кошек присоединяться. Они сидели с краю, смотрели с удовольствием, но осторожничали.