Продолжу по книгам.

В прошлом году вспомнил про Эйдзи Ёсикава "Десять меченосцев". Немедленно достал книгу из потаенных архивов и в течении недели категорически недосыпал, как оно и должно быть с интересной книгой в руках.

Главный герой Миямото Мусаси - историческая личность, один из лучших бойцов Японии 17-го века. В стране как всегда тихо и спокойно полная феодальная раздробленность, японские самураи и простые ронины яростно режут друг друга почем зря ради высоких и низменных целей. Но чаще - практически просто так.

Мусаси, пройдя через определенную цепь событий, осознает всю свою никчемность и становится на путь самосовершенствования, изучая путь меча. В то время, ищущие путь шлялись от школы к школе, вызывая ее представителей на учебные поединок, который в большинстве случаев кончался смертью или увечьем одного из спарринг партнеров. Таким образом естественный отбор регулировал общее количество начинающих бойцов.

Очень интересно взглянуть на Японию того времени изнутри. Благородство самураев, сформированное современными представлениями, при таком взгляде выглядит весьма своеобразно. Т.е. собственно и нет никакого благородства, а есть культ силы и личные интересы. Все это на фоне повального пьянства приводит к массовым зарубам с многочисленными летальными последствиями. Так что совсем непонятно, каким образом даже в "мирное" время японцы умудрялись сохранять свою популяцию.

В книге отлично описываются боевые сцены. Сражения мастеров скоротечны, победители определяются в течении считанных секунд, если не мгновений.

Например, завязка небольшого инцидента на жизненном пути героя:

Четверо против одного. Мусаси не придавал этому особого значения. Он ощущал, как мускулы наливаются мощью. Говорят, что в такие минуты человек думает о смерти, но Мусаси не собирался умирать. Он, однако, не был уверен в победе.

Ветер, казалось, проникал в голову Мусаси, холодя мозг и обостряя зрение. Тело Мусаси покрылось липкой испариной, пот маслянистыми капельками выступил на лбу.

Послышался еле уловимый шорох. Меч Мусаси, подобно сверхчувствительной антенне, уловил едва заметное движение ноги человека, находившегося слева. Мусаси незаметно изменил положение меча. Противник, уловивший движение, отложил атаку. Все пятеро замерли, как изваяния.

Мусаси понимал, что промедление опасно для него. Лучше бы противники не окружали его, а выстроились в линию, тогда бы он разделался с ними по очереди. Сегодня он имел дело с искушенными бойцами. Мусаси не мог шевельнуться до тех пор, пока кто-то из соперников не сделает движения. Ему оставалось только ждать, надеясь, что кто-то из четверых допустит ошибку и подставится под удар.

Противники не очень радовались численному превосходству над Мусаси. Они знали, что стоит одному из них на мгновение потерять бдительность, как Мусаси атакует. Они понимали, что им противостоял человек совершенно исключительного склада. Даже Кидзаэмон не решался пошевелить пальцем.

Но Мусаси не просто умелый боец. Он действительно мастер, которым можно стать совершенствуясь не только в умении владеть мечом, но и в умении мыслить и размышлять. Вот например, в его руки попал срезанный цветок, который был преподнесен в подарок самураям в качестве извинения за отклонение приглашения на поединок:

Обрубок стебля восхищал Мусаси сильнее, чем сам цветок. Он был уверен, что первый срез сделан не ножом, а ножницами. Пионовый стебель гибкий и волокнистый, поэтому срезать его мог только меч, причем столь безупречный срез мог произвести исключительно меткий удар. Лишь незаурядный человек способен на такой удар. Мусаси попытался скопировать его, но, сравнив концы обрубка, убедился, что его срез явно уступает первому. Разница была примерно такая же, как в буддийских статуях, вырезанных мастером и ремесленником средней руки.

«Что это значит? – спрашивал себя Мусаси. – Если самурай, работающий в замковом саду, способен сделать подобный срез, то мастерство дома Ягю еще выше, чем я предполагал».