Вторую неделю переписываюсь с Мариной Ивановой, автором той самой книги. Первый раз встречаю в жизни такого человека - настолько отзывчивого, веселого, глубокого. Возникают странные мысли, что святые - они какие-то такие... Надо же!.. Мучает только, что я совершенно не представляю, чем могу быть ей полезна.

На днях дослушала "Утраченные иллюзии" Бальзака. С ноября их слушаю, как выяснилось! Очень многословно! Характеры в основном простые, однозначные, как в мыльной опере - герои-прегерои и злодеи-презлодеи. Исключение, пожалуй, Люсьен и м-м де Бержетон. Но о последней хорошо сказано в начале (описание истории формирования ее характера во многом и примирило меня с этой книгой), а потом характер этот так и не раскрывается, играя какую-то совсем уж второстепенную роль. Ева, Давид и мадам Шардон - просто сплошной Алеша Карамазов в кубе.
Люсьена жаль, по-моему, это самое тяжелое - эти метания от порока к добродетели и обратно без чувства границы между ними. Ярко роль тщеславия, которого и я отнюдь не лишена, показана. Вот уж воистину "Любимейший из пороков", со слов дьявола из одного занятного фильма. Очень оно во мноих ситуациях опасно, хотя с виду вполне благопристойно выглядит, а многими и за порок не считается. Это, пожалуй, главное, что выношу из этой книги для себя.

На берегах Невы и Сены, автор Ирина Одоевцева. Ученица Н.Гумилева. До ее книг Серебряный век был для меня чем-то почти абстрактным. Несколько стихотворений Ахматовой и Цветаевой, одно (любимое!) Мандельштама, "Незнакомка" и "Двенадцать" Блока, чуть-чуть Маяковский, ну и "Это было у моря" Северянина ("Королева играла в башне замка Шопена, и, внимая Шопену, полюбил ее паж"), пропетое под бренчание гитары во дворе. (Впрочем, что это стихи Северянина, я тогда не знала). Стихи проходились в школе, а потом я читала их редко-редко, под настроение.
И тут они на меня обрушились! Вернее, в мою жизнь ворвались поэты, их сочинившие. Ощущение такое, будто я сама слушала лекции Гумилева в фантастическом Институте "Живого слова" и хихикала над его оленьей дохой, и пыталась поймать его косящий взгляд. И стояла с ним в темной часовне на панихиде по М.Лермонтову (в 1920 году!!!), и пила морковный чай у печки. И шла рядом с Ахматовой в лунном свете, видела ее профиль, и не могла вымолвить слова. Сидела с А.Белым на скамейке в Летнем саду, слушала его полубезумные-полугениальные монологи, следила за взмахами его рук. Смотрела в фантастические глаза-провалы М.Кузьмина. Слушала новые стихи Мандельштама, затаив дыхание. И да!!! Видела Александра Блока. Тяжелые веки, почти неподвижное лицо, отрешенный взгляд, тихий, усталый голос. Гений.

Они полюбились. Стали близкими. Многих я просто узнала. Георгий Иванов, Михаил Кузьмин. Я познакомилась с ними там, в ее книгах. За те многие-многие часы я будто прожила с ними эту жизнь. 1919-1921 в Петербурге, холодном и голодном, но с костюмированными балами, институтом "Живого слова", где преподавали Гумилев, Кони, Лозинский, и куда записывали без всяких документов, по желанию, с метелью и безумной радостью, искрящимся каким-то счастьем, невзирая на смерть.
А дальше эмиграция. Любимый мною Париж, но не тот, что я знаю, Париж 1930-х, населенный поэтами-эмигрантами. "Зеленая лампа" у Гиппиус и Мережковского, куда заходили Тэффи и Бунин, где говорили о... Впрочем, это лучше читать, я и так уже слишком многословна.
Остается только воскликнуть, повторяя слова Одоевцевой "О, любите их, любите, удержите их на земле!". Эти люди, их время стоят того.

На фото Одоевцева на берегах Невы и в момент написания книги

Такая вот троица странная получилась. На днях с удовольствием слушала рассказы О.Генри! Юмор оценила, но больше всего мне понравились трогательные вещи - "Дары волхвов" и "Последний лист". Это о любви и сапопожертвовании. По разному, но очень светло и просто.
Сейчас перечитываю Набокова "Другие берега" и слушаю Бальзака "Утраченные иллюзии".
Набокову завидую во второй раз! Какое же образование получали аристократы в царской России, е-мое! Ковыряли в носу (условно), когда гувернантки читали им классику на родных языках, баловались акварелью с художниками, учились фехтовать и боксировать. А эти усадьбы с огромными садами, парками! Фамильные ценности, гербы. Портреты достойных предков на стенах. Вся эта красота, история, размах! ЭХ! Мне б так жить! А то чувствую себя таким дремучим неучем рядом с ними, честное слово! Завидно и стыдно почему-то. И вряд ли хватит жизни, чтоб восполнить эти огромные белые пятна в образовании.
К Бальзаку пока только привыкаю. Поначалу плевалась из-за его неспешности и многословия. Сейчас, кажется, начинает нравиться. Выловила интересную мысль о том, что все наши смешные и нелепые стороны вырастают из наших достоинств, доведенных до абсурда, лишенных воздуха для развития. И про обломки великой любви, "развалины небесного Иерусалима" тоже понравилось! Это о напыщенности, нелепой экзальтированности одной героини, Наис.

Почитать: