Снова захотелось писать. Много и часто. Наконец-то в городе стало рано темнеть. Устала от длинных светлых вечеров. В городе снова появились огни и уже не хочется чтоб лето продолжалось. Почти с нетерпением жду снега. Узнаю осенний Ебург и мне это нравится. Поняла, что живя в этом городе по нему можно скучать)))) Какое-то беспричинное счастье... просто от того, что снова осень и что сезоны меняются))) Жизнь продолжается)))

Но не возмутилась хозяйская рачительная душа академика; он знал, для чего вколачиваются такие деньги, зачем облагораживаются внутренности старого, ветшающего здания. Таймырские алмазы стоили того. Уже здесь, на пороге города будущего, всякий уезжающий туда должен был ощутить, руками пощупать иной, почти нереальный мир. Там, за зеленой сеткой, наверное, было уютно и хорошо в облицованных пластиком под черный мрамор стенах, под подвесными потолками, на полу, покрытом пробкой в клетку, как шахматная доска, и в кущах пальм и магнолий.

Безумство, блеск и нищета. Божий дар и яичница...

Тараканы доползали до разграничительного барьера, утыкались в сеть и вдруг шарахались назад, словно от кипятка...

Это было совсем новое явление для Арктики - штопать старье золотыми нитками, наводить внешний глянец, когда на рулежных дорожках аэродрома ямы и колдобины от морозного выветривания, едва заляпанные самодельным асфальтом...

Глупая щедрость или щедрая глупость... © Cокровища Валькирии

Я вдруг вспомнила, что овал с фотографией на могильную плиту отца заказывала я, что фотографию для этого носила в салон я, помогала фотографу корьектировать и руки предательски тряслись, а слова не складывали во фразы. Вспомнила, что именно моего приезда ждали; что, как только меня привезли, мы сразу пошли на кладбище, пешком, вслед за машиной с гробом. Я помню, что этот путь не показался мне таким долгим, как ожидалось. Я помню как бросала ком земли в могилу. И я точно знаю, что сделала все. Все, что должно было быть сделано. А на память оставила себе папин свитер - самое дорогое, что осталось у меня от моего отца. Жизнь не остановилась. А потом он мне снился, очень часто, и всегда молчал... смотрел на меня и молчал. А теперь мне он уже не снится. Но осталось у меня еще кое что. Фотография. Старая фотография, еще черно-белая. И за неё я отдам целый мир. Потому, что это я, которая составляла смысл его жизни, и нет у меня права предать эту жизнь. Потому, что мне подарил её мой отец.