Дурных вопросов я не задаю,
Ты Сам расскажешь мне мои ошибки,
Ты Сам покажешь как и почему,
Где мало было силы, где улыбки.

Ты Сам прощаешь мне мои грехи,
Не я, но больше Ты за них страдаешь.
Казалось бы рассудку вопреки
Ты на вопросы мне не отвечаешь.

Хотел бы знать все "Как?" и "Почему?",
"Зачем?", "К чему?"... порой не понимаю.
Но вряд ли объяснение пойму,
Не требую. Тебе я доверяю.

Дурных вопросов я не задаю,
Ведь Ты же не даешь дурных ответов.
Тебе я доверяю жизнь свою,
Твоих теперь я жду, Твоих советов.


Кто автор?

Даже самые либеральные из православных имеют в виду под
церковностью что-то гораздо более стройное и целостное, чем у
теперешних протестантов на Западе, где начисто отсутствуют
иерархия, преемственность, общее учение, духовные авторитеты,
на которые можно было бы хоть как-то ориентироваться простым
верующим, какие-либо общепринятые нормы приходской жизни,
наконец, общее понимание содержания и смысла богослужений --
все это перестало быть нужным, перестало интересовать. Даже
споров по этим вопросам нет. Вдумайтесь, ситуация, которая нас
так беспокоит в России: консервативный и либеральный лагеря с
борьбой между ними -- даже это для них уже невозможно! Никого
не волнует, как мыслит другой, что делается в соседней общине
-- это их дело, это их право жить и думать по-своему. Ну,
конечно, есть определенные дискуссии среди богословов, но это,
так сказать, профессиональные ценности и профессиональные
споры. К реальной жизни они, как правило, непосредственного
отношения не имеют. Во всяком случае, каждый протестант всегда
может выбрать для себя то или иное течение или богословскую
школу, с которой он более-менее согласен, и считать себя ее
приверженцем, нимало не интересуясь другими течениями и школами
и не смущаясь их отличиями и противоречиями. Каждый сам по
себе, в свободном полете. Полное индивидуальное творчество.

Татьяна Горичева.
"Об обновленчестве, экуменизме и "политграмотности" верующих"

Протестантизм как начал дробиться со времен Лютера, так до сих пор рассыпается, как песок, как прах. Не свобода - хаос и раздробленность. Я, как бывший протестант, знакомый с верующими их разных конфессий и бывавший в гостях почти во всех церквях в одном отдельном райцентре, это подтверждаю.

В целом текст посвящен православию, интересен и полезен, поднимает важнейшие вопросы жизни церкви.

Но всадник не смотрел на бездну перед лошадью. Растерянный, изумлённый,
он смотрел туда, перед нами вдаль, где на всё верхнее пространство неба
разлилось оранжево-золотистое сияние, исходящее то ли от Солнца, то ли от
чего-то ещё чище Солнца, скрытого от нас за замком. Вырастая из уступчатой
горы, сам в уступах и башенках, видимый и внизу сквозь клиновидную щель и в
разломе между скалами, папоротниками, деревьями, игловидно поднимаясь на всю
высоту картины до небесного зенита, -- не чётко-реальный, но как бы
сотканный из облаков, чуть колышистый, смутный и всё же угадываемый в
подробностях нездешнего совершенства, -- стоял в ореоле невидимого
сверх-Солнца сизый замок Святого Грааля.
В круге первом.
Солженицын А.И.

Если бы я умел рисовать, я бы изобразил именно так неожиданную (как всегда) встречу с Господом Богом и тень от Совершенного Царства Его Небесного.
Наша любовь к Родине – тень, прообраз нашего чувства к Царствию Божьему, нашему настоящему Отечеству.

«Я был слишком молод, чтобы понять: за цинизмом всегда скрывается неспособность к усилию — одним словом, импотенция; быть выше борьбы может лишь тот, кто по-настоящему боролся.»
«…то, что я с легкостью высказываю вещи, от которых моего покойного отца хватил бы кондрашка, вовсе не означает, что я избавился от его влияния. Циником-то я был не по природе, а по статусу бунтаря. Я отверг то, что ненавидел, но не нашел предмета любви и потому делал вид, что ничто в мире любви не заслуживает.»
Фаулз. «Волхв»

То, что стоило бы учитывать множеству так и не повзрослевших «борцунов с Системой». Вне зависимости от качества власти, легко поносить власть, тех, кто что что-то делает и, следовательно, совершает ошибки. Прежде стоило бы попробовать сделать хоть что-то самостоятельно.

В России к евреям относятся гораздо лучше, чем в других европейских странах. С таким заявлением на пресс-конференции в Москве выступил министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман.

"Степень терпимости к Израилю и евреям в России намного выше, чем в большинстве западноевропейских стран", - заявил глава внешнеполитического ведомства.

Оппа. Но если судить по публикациям в иностранных СМИ (правдивость и объективность которых, естественно, не обсуждается) Россия, в отличии от других государств, уже практически фашистское, националистическое государство, где по бескрайним заснеженным просторам носятся толпы бритоголовых оморозков. Прямо не знаю теперь, что и думать.

– Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки. Все взяли бусурманы, все пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей. Вам случалось не одному помногу пропадать на чужбине; видишь – и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним, как с своим; а как дойдет до того, чтобы поведать сердечное слово, – видишь: нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить, как русская душа, – любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, а… – сказал Тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: – Нет, так любить никто не может! Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж если на то пошло, чтобы умирать, – так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!

"Тарас Бульба" Гоголь Н.В.

Посмотрел фильм "Тарас Бульба". Потрясен. Заново открыл для себя Гоголя. Это настоящее искусство, которое не только отражает действительность, но и формирует ее по законам высшего бытия.

Эта книга и этот фильм показывают, как из небольшого, неустойчивого, постоянно мятущегося объединения княжеств родилась великая Россия. Благодаря чему и благодаря кому - благодаря Богу, и благодаря людям, спаянным воедино чувством: "мы - один народ".
Пример - казаки, называющиеся себя русскими, а свою землю Русью, идут в поход на поляков не ради корысти и даже не за свои обиды, а ради помощи братьям - украинцам. Не сопредельному государству, не отдельному народу, а братьям. Потому что русский - это не деление на нации, а наоборот - собирание братьев вместе, в единое целое, в один народ.

Поэтому Польша, делящая людей на сорта по национальному признаку и давящая всех "второсортных" славян, не смогла стать центром славянского мира, часто выигрывая битвы, она проиграла войну России и ушла в тень своего тогда еще очень молодого, но стремительно растущего и взрослеющего соседа.

Страна - это люди. Какие люди, такая страна. Когда люди были такими, когда они жили так и говорили, как жили - и страна наша была великой.

Ну а если мы сегодня живем исключительно квадратными метрами, баксами, курсами, шопингами и собственными удовольствиями - и страна у нас... Вот такая. И либо мы выздоровеем, все вместе, либо умрем, тоже все вместе, как не было такого народа.
Я умирать не собираюсь. Как человек - в свое время, но не как часть России, Богом нам, лично нам, здесь и сейчас данной страны. У других людей свои страны, а у нас - только эта.