Что за полоса такая, или туча чёрная затмила собой всё творчество. Записи последнего времени — ни к чёрту. Хотел сказку написать, и задумал её неплохо, но толи поленился где, то ли не продумал основательно — не вышло. Это я про Планету Убитой Мечты. Или вот даже про Безымянную — чуть получше, но тоже не совсем то.

А между тем, настрой последних времён — как минимум полгода — просто в великолепный. Снилось ли мне несколько лет назад, что буду в такой бодроте духа? И радоваться нечему, а ведь и печали-то нет. Просто живётся как-то ясно.

Вот и подумал, может вырос я из плакательной жилетки? Может пришло время и за дневником? Нечего мне в нём рассказать? Или напротив, рановато жилетку откладывать — ведь правда же, пишется хорошо, когда тебе плохо. Когда есть, что вылить. И коли есть остатки воли — выльешь вкусно, ярко, доходчиво; а коли воли не осталось— выплеснешь как есть.

…я так долго не видел ни счастья ни горя © Чёрный Лукич

Мне из животных всего муравей ближе. Тот, который со стрекозою так строго обошёлся. Который ползает по берёзкам, доит тлей. Вот ведь и тотем мой тоже муравьишку изображает схемаично, если приглядеться да воображение отпустить. Вроде бы один из муравейника, а с другой стороны — под увеличительным стеклом. Это, знатете, как помечают муравья точкой краски, и потом следят за ним. Он такой же, как и другие, просто помечен точкой. Просто имеет свою страничку и постоянную аудиторию юных энтомологов.

Муравей-Оранжевая-Точка.

…А цветущее поле пахло мёдом. С жужжанием проносились огромные, пузатые шмели, цыцыкали кузнечики или ещё какая живоность мелкая, большие жуки деловито бегали внизу, между стеблей и корней, по своим жучиным надобностям. Тут же и муравьи тащили свою добычу: листочки, щепочки, дохлых гусениц. Некому поставить на муравьишке отметинку, и он бежит среди тысяч таких же, одинаковый, ничем не приметный, а может и не он, а другой — вон тот, или вот этот… И ни одного человека не было, и не будет на этом поле, прохладным утром, под косоватым солнцем, поднимающемся в безоблачное небо.



похождения лесного муравья
иль удача мухи-цокотухи
кто тростиночку найдёт, кто три рубля
кто-то смерть под каблуком старухи

…а невидимый при свете
непонятный в темноте
светлячок тихонько светит
в непроглядной тишине

можно бегать по хозяйскому столу
иль сверчать всю жизнь за тёплой печкой
можно просто мерить воду на пруду
или в мае падать с ветки на крылечко

…а невидимый при свете
непонятный в темноте
светлячок тихонько светит
в непроглядной тишине…

Current music: Чёрный Лукич - Светлячок

Устроили на работе маленькую фотосессию, взяв у начальства на время (для важного дела конечно!) цЫфровой фотик Canon PowerShot S60. Нафотались сами, и крупу для упаковки — вот и важное дело — тоже пофотали. Внизу — довольно забавная фотка меня и подвернувшейся под руку нашей менеджерши Саши.



Хм… Однако я постарел…

Фанаты Звездных Войн отсняли целый эпизод. Сами. 47 минут. И его можно скачать.



До этого мне попадался двадцатиминутный маленький фан-фильм про Мару Джейд. Там наличествуют Боба Фетт и сам Вейдер. Из спецэффектов там даже лайтсэйбер из какой-то лески… Но в целом приличненько. Не помню, откуда качал, да и давно было. Однако, этот Revelations — явно что-то посерьёзнее.

Тебе, вожделенной, наверное, это всё. Я помню и знаю только одно чувство, испытанное мною к тебе, о, женское. Вожделение, как ствол дерева, прямой и упругий, и все остальные чувства и ощущения — торчащие неприлизанные ветки. Даже с самого детства, робея перед тобой с панамкой, где-нибудь в песочнице, уже похож был на человека без рта, учуявшего пирожное на блюдце. Сладкое, желанное, запашистое — и что с ним делать, пока у тебя нет рта?

Тебе, неуловимой. И зубы прорезались, и рот до ушей — но когда я мог поймать тебя? Когда бы ты лежала на блюдце, не помню ни мига такого, ни дня. Зато всю суету и позор весь помню, но что поделаешь, если склонен я хранить в извилинах памяти свои неудачи? Болезненные поначалу, тяжёлые как пудовая ноша, они, со временем, искуплялись что ли, потому что вдруг однажды становились невесомыми. И были новые потом, их я волоку теперь.

Тебе, непознанной, все мои рассуждения. Что бы ни говорил я о тебе, что бы ни думал, назавтра оказывается, что не такая ты. И мои песни и мелкие дерзания души — всё тебе, воздушной.

Тебе, развратной. Всё что говорил простого, пошлого, грубого — всё заслуживаешь, и кое-что из невысказанного тоже. Вся моя похоть про тебя; и назови ты меня низменным, но желание моё не может быть только плотским, грань слишком тонка. Вожделение моё многослойно, многопланово, многосторонне — и чего больше, души томления или плоти — судить не берусь. Но всё одно, одно стремление к тебе через всю жизнь, и только одно чувство… Я тебя люблю, да, но это не самое важное, потому что любовь моя суровая — детям, мужчинам и старухам, а тебе одно — горячее сияние желания.

Тебе, многоликой, тебе, непонятной. Какое имя ни повторю перед сном — всё твоё. Какой образ ни представлю — всё ты. Всю жизнь мою украла, воровка… А может быть даже и не была эта жизнь никогда моей. Твоя ведь она, потому что вся про тебя.

И весь тебе я, тебе, безымянной.

 

…Я понимаю теперь, почему меня мучает совесть, почему так больно от всех слов и разговоров — и особенно на темы возвышенные. Да и на всякие, когда требуется Мудрое Слово. Дело-то вот в чём: Бог доверил мне произносить Слово, а я начал пороть отсебятину, исказив Его Слово и Замысел… Всё от несовершенства моего, от зла внутри, обид всяких и комплексов нехороших.

Но что-то совсем плохое просыпается внутри меня теперь, в эти вот дни и далее. И я понимаю, что не в славе и победе пробудится тёмная сила, но унижение, страдания и поражение мне принесёт — и всё будет достойной расплатой, и, в конце концов, освобождением от этого демона.

Я готов.

Абсентер открывается простым поворотом крышки, но оставляет на ладони царапины. Эти следы и сейчас там — подтверждая реальность существования в самом центре большого парка и огромного супермаркета, в котором мы заблудились и потеряли друг друга. А Наташа бросила своего парня, и правильно сделала, в общем-то. Я вот только никого не бросаю, ну, никого, кроме… впрочем, давно то было, коллегу по работе я конечно не оставил наедине с грустью. Хотя я вообще и не пью, как вы знаете.

Какие злые все и добрый только я…

Кружится голова, но руки помнят расположение клавиш на кейборде. Аллеи казались бесконечными, толпы красивых людей — вдоль и поперёк, мужественных мачо и ослепительных красоток, но я не хочу становиться мужчиной, и, слава богу, Наташа держит меня за подружку, которой можно рассказать всё. А солнце то в галаза, то в затылок, то скроется между деревьев. И вот я пьян, и говорю не то — не пошлости, конечно, я перерос это, но она просит ответить, почему я не пойду пить водку с её подругами и сёстрами. И я говорю правду, только правду, и ничего кроме правды. Потом, назад в метро, горько жалею. Не о том, что обидел, а о том, что не обидел. О том, что она не воспримет всерьёз то, что я ей рассказал. А ведь я рассказал почти обо всём, о самом важном.

И вот я сам, измученный мыслями последних дней — о мужестве и всём таком — сам вижу, как перестаю быть сладким, и начинаю горчить в горле. Я — красивый человек, я больше не боюсь их. И я нагло улыбась продавщице супермаркета, я громко говорю, что вон тот похож на козлика, а он слышит и ничего не делает. И вот я — сам один из красисвых людей, а она рядом — тоже чуть-чуть. И вот я — мачо, и она вдруг это начинает понимать, и смотрит иначе, но я не пойду квасить с её подружками. Слишком крут я для этого, знаете ли. И пусть на мне изящный шарф, кожаная куртка и обтягивающие джинсы — это само для себя, не для них, тебя или кого там, как было. Я допиваю абсентер, я прощаюсь, сажусь в метро и больше не забочусь о том, как выгляжу со стороны. Именно поэтому, наверное, сажусь я не в ту сторону, мне не до вашей красоты и не до ваших мыслей, обречённые на смерть. Ведь я только сделал вид, что я один из вас — как когда-то претендовал, только претендовал на это! На самом деле я куда выше вас, но вы не поймёте, что за мысли и мучения совести сейчас копошатся в моей великой душе. Слепите мне маску, закройте моё лицо! Вам не отобрать мой аквариум, я одним щелчком подтолкну падающего, но я занят, меня мучает совесть, я иду гордо и развязно, я смотрю в упор. Я не пьян, я просто такой есть.

гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем


А ты такая, Наташа, такая, ты говоришь с гордостью, что ты не похожа на мой идеал. И это, конечно, хорошо. Мощёные тропинки, киоски с поштучными сигаретами, ты куришь только изредка, когда пьёшь, и даже твоя сестра не знает. А я гляжу на алую вывеску — и мне кажется, что там написано «Мириониль» — но на самом деле только «Миллионъ», и я перевожу разговор на тему твёрдого знака в конце слов.

Вот так чувствует себя настоящий мачо, да? Что ж, мне нравится. Я иногда буду, для разнообразия. Мне стыдно за всё, что я говорил, и за эту запись тоже. Но может быть, Наташка всё-таки права, и мне не стоит жалеть о сказанном и сделанном. Остался один маленький страх, и ладно, будет о чём думать и писать. Он такой маленький и удобный. Абсентер — вкусная вещь. Поёт Мумий Тролль и темнеет за окном. Граждане, добрый вечер.

у тебя забавы — утром всё забыл
музыка сорвалась
ты меня убил


Current music: Мумий Тролль - Забавы

Разгребая завалы детства — вот как эту вещицу следовало назвать. Знаете, дорогие мои ПЧ, желаю я сменить стиль, а всё не получаицца. Колер сменить легко, а вот стиль писания… Сам себя раздражаю и низвожу. Ну, помните? Как Карлсон низводил домоправительницу.

Значит, так я эту вещь не назову.

Разгребал тумбочку под монитором. А про это-то хоть помните? Да, верно, я откладывал эту деятельность на послезавтра — и вот глянь же, послезавтра это самое пришло! Теперь осталось дождаться речи Президента, да Луны, да любезной моей Дульсинеи. Отчего ж ты не рядом, сиротушка казанская?

Разгребал тумбочку под монитором: четрые ящика, завалы детства. Всё уже пухло и пылилось там — невообразимо — десять лет, нет, все пятандацать! Жалко было всё там лежащее, очень жалко. Копаюсь, выуживаю, а где и вытряхиваю — и всё такое близкое, родное: камушки какие-то, ракушечки, стекляшки; солдатика пластмассового поставил на прибитые полки: он там хорошо смотрится. Значки, марки, а вот скажите, что делать с коллекцией обёрток от шоколада? Их там сотня разных, таких и не встретишь сейчас. Оставил. А коллеция вкладышей? Подарить? Кому? Сейчас не ценится… Опять же оставил. Набралось с мешок дедморозовский, внушительный такой — это чего выбросить, а выбросил-то я много чего, и безжалостно. И ведь промыл ящички, сложил обратно остатки — и столько же место заняли, еле вошли! Фантастика. Гляжу на ящики, гляжу на мешок; ну ладно, хоть пыли меньше стало, перебралось, освежилось всё, каждая вещица персональное внимание получила, сколько лет ждали они. И то славно.

Надо бы и остальное всё перетрясти, ещё две тумбочки, большие, без ящиков; большой ящик серванта, большая тумба из-под телевизора с двумя створками — там тоже всякого добра полно, скучает, ждёт. Займусь. Пришла пора расстаться с прошлым — сейчас ведь только жаль невыносимо, а год назад и вовсе невозможно было.

Взрослею, что ли?

На Планете Ярких Красок художники мечтали о прекрасных полотнах, и рисовали их, и назавтра находили их не очень хорошими, мечтали о новых и вновь рисовали. На Планете Изумрудных Камней мечтали об Изумрудной Башне, но не умели строить; но они умели добывать лучшие самоцветы — и отправляли их на Планету Искусных Мастеров. А Искусные Мастера учились строить башни, чтобы когда-нибудь исполнить мечту Планеты Изумрудных Камней. Жители Планеты Огненных Исканий бороздили разноцветные грани Космоса, исследовали другие планеты и иногда помогали какой-нибудь чуть-чуть.

И была одна маленькая планета, на которой жили очень хорошие люди, и мечты их были прекрасными, но они не делали ничего, чтобы воплотить свои мечты в явь. Они любили говорить о мечтах, и писать о мечтах, и петь о мечтах — и у них часто были войны между теми, у кого была Голубая Мечта и теми, у кого Мечта была Розовая. Побеждали то одни, то другие, и все вместе говорили о мире, но мира всё не было и не было.

Они говорили о великолепии жизни — но сами почему-то убивали. Мечтали о свободе — и садили друг друга за решётки. Мечтали о радости — и хмуро ходили по улицам, не считая приличным улыбаться. Мечтали о любви — и могли любить — но были холодны друг к другу.

Иногда кто-то из них чувствовал, что с их планетой что-то не так, что-то плохое в их мире, но никто не знал как жить по-другому. Все почти перестали верить, что мечты могут сбываться. Перестали верить — но верили, и правили этой планетой те, кто обещал исполнить мечты. И один правитель обещал исполнить Голубую Мечту народа, но не исполнил, и его сверг другой, который обещал исполнить Розовую Мечту — но тоже не исполнил. И вот, фабрики планеты всё дымили и дымили, чтобы делать побольше Полезных Вещей, от которых должно быть счастье и исполнение мечтаний — но счастья от этих Вещей не прибавлялось — а прибавлялось только дыма и смрада. И вот тогда, когда дышать стало почти нечем, Голубые и Розовые сошлись на компромиссе исполнить хотя бы Зелёную Мечту, но не смогли даже и её. И мечтать стало стыдно, и нашлось много людей, которые не мечтали, а мыслили разумно, и они стали упрекать друг друга, говоря, что мечты — утопия и никогда не сбудутся. А Зелёный правитель всё твердил о скором начале подготовок к исполнению первой части Зелёной Мечты… Ему верили, потому что не умели жить без надежды.

А мечты свои стали беспощадно убивать, жестоко смеясь над тем, что всё равно никогда не сможет произойти. По ночам плакали, а днём гневались и дрались, ищя тех, кто отнял у них мечту. Виновных не находили, и от этого только стервенели, и воевали, и казнили всех подряд.

Пролетал мимо и отважный странник с Планеты Огненных Исканий, и сжалился над ними, и решил помочь. И пришёл к ним, указав, что путь между мечтой и жизнью куда короче. Ему внимали и слушали, мечтали — и не поверили, что так бывает, и, негодуя, прибили его гвоздями к столбу. Странник огорчился, и решил прилететь ещё раз попозже, посоветовавшись со своими, как лучше помочь этой планете. И назвал он её Планетой Убитой Мечты.

Говорят, что они до сих пор производят Полезные Вещи, спорят, что не так с их планетой, чья мечта самая рациональная и осуществимая, а о чём мечтать и не стоит. Они до сих пор верят — и в другие планеты, и в далёкую Планету Огненных Исканий, и кто-то даже ждёт нового прилёта Странника.

А тем временем на Планете Искусных Мастеров построили первую Изумрудную Башню.

Вместо того, чтобы писать новую запись по поводу торжественной даты — дам ссылку на писаное ровно год назад:



Лучше написать и не просите. По крайней мере, не сегодня. Новое — это хорошо забытое завтрашнее.

Читал сегодня на работе журнал Men's Health. Пожалуй, после завалявшегося где-то дома Playboy года этак 1999-го выпуска, это приятное разнообразие в лишённой радио и телевидения жизни камрада Элвина. Почерпнул много любопытного. Отдельно взятые фото стильных парней заставляли поморщиться: боролся с ощущением, что журнал для женщин. Много внимания было уделено интимным вопросам, что тоже иногда почитать приятно, всё-таки общественное мнение психологов и журналистов знать полезно. С другой стороны, порадовался различным новинкам науки и техники. Теперь в курсе, шагаю в ногу со временем. Посмотрел на обложку: 2003-й год. Положил обратно на полку с прочими образцами пёстрого человеческого креативу.

К слову замечу, что не люблю пошлости. Меня называют пошлым иногда, а зря: я если и говорю о вещах низкого пошиба, то не позволяю себе двусмысленностей и намёков: подобное поведение у мужчин, а особенно у женщин — совершенно не терплю. Сам же я говорю всегда просто и прямо; если есть необходимость — то и в медицинских терминах, но с достоинством и не допуская сгущения тёмных облаков сальности и похотливости. Конечно, может и не всегда так — и внимательный читатель поймает меня за руку — но всё-таки стараюсь.

Вчера повесил две полки. Криво, но повесил-таки. Будет теперь куда залежи компактов девать, не всё им по столу валяться. Впервые орудовал электрической дрелью. Страшновато поначалу, громко жужжит и трясётся, с боем-то по бетону, но быстро привык. К четвёртой дырке уже вошёл во вкус, понравилось, захотелось просверлить ещё где-нибудь, тут же нашлись подходящие цели, но оставил на потом, до покупки собственного агрегата: эту дрель одолжил у А.Г. В субботу, опять же, наконец-то провёл в ванной шланг для стиральной машины, которая давно куплена и вот, дождалась своего часа, осталось, собственно, водрузить на место и прикрутить. На том и решил, что моё мужское здоровье в полном порядке.

Стоит мне побеседовать на откровенные темы, особенно на философские, касающиеся внутреннего, мировоззрения — как я сильно выматываюсь, именно внутренняя усталость. Преследует мысль: и зачем я это всё говорил? Лучше бы и не говорил. Хотя умом-то понимаю, что не лучше. Но может как-то иначе можно было выразиться, что-то высказать доходчивее, удачнее.

Особенно выматывают разговоры со скептиками. Необходимы эти разговоры, да, чтобы как-то встряхивать внутренний мир, выбивать пыль из слишком зачерствевших догм. Моих, не их догм. Моих. Больно — а как же иначе? И ни в чём не убедишь, и кажется, что всё напрасно, только насмешки. Им же не больно.

Трудно быть эльфом.

я устал от чужих городов
я устал колоть этот лёд
я хотел бы уснуть
но нет времени спать
и опять за окнами ночь
и опять где-то ждут меня
и опять я готов идти
опять…

но я верю, что ты
снова скажешь эти несколько слов
и тогда я готов
оставить след на этом снегу
и я знаю, что мне
недолго осталось ждать
чтобы снова увидеть
сосны на морском берегу

А ты всё знал, северный брат.

Current music: Виктор Цой - Сосны на морском берегу

Пока суть да дело с журнлазами, доклепал я и свой хоумпейдж. Это тот, который раньше оранжевый такой был. Так вот, он теперь не оранжевый такой, а как эта страница — бежевый. И по тому же адресу. Пока там не много чего, в основном, отсюда же избранное и слегка исправленное, но для начала сойдёт.



Отдельно обращаюсь к пользователям альтернативных браузеров и систем (да, да, к тебе, дружище Jazz, к тебе ). Посмотрите пожалуйста, как работают динамические переносы в текстах и не коряво ли чего где слишком. А то смотрел я его только в IE6, оперу и прочее пока не ставил.

Ну и вообще зацените. К критике, как вы знаете, я отношусь спокойно: называю всех дураками и пропадаю на пару месяцев .