Рабочее название фильма "Идеальный удар", и он, на мой взгляд, был интересен в первую очередь тем, что это не была вот очередная история про боксёра который превозмогал-превозмогал и наконец превозмог.
Ровно наоборот, это была история про боксёра, который думал, что надо превозмогать, а оказалось (внезапно), что надо размеренно, вдумчиво и упорно работать. Годами. А вот превозмогания нужно избегать. Потому что можно надорваться нафиг.

Я до сих пор считаю, что это очень здравая вообще мысль для таких историй.

Это кусочек (первые пять минут) самого первого варианта литературного сценария, поэтому он написан без соблюдения киношного формата. Мне он до сих пор нравится, потому что очень простой, бодрый, мгновенно втягивает в повествование. Короче я доволен своей работой)

---------------------------------

Камера показывает солнце, заходящее за панельными высотками Москвы. Вдаль идут ряды домов спального района.
Потом камера начинает плавно двигаться вниз, вдоль двенадцатиэтажного дома, как бы «проходясь» по балконам, и мельком показывая сквозь окна вечерние сценки. Откуда-то звучит радио, где-то музыка. Город готовится ко сну. Параллельно идут титры.
Наконец камера опускается вниз до двери подъезда. Субтильный мужичок прикладывает три пальца к домофону, чтобы ввести код и заходит в тёмный проём. Камерой мы показываем, что за ним кто-то наблюдает из кустов.
«Три, два… пять? - бормочет Саша, - Три, семь, пять? … Чёрт! Зар-раза!»
Дверь закрывается, а Саша остаётся в кустах недалеко от подъезда. У него стучат от холода зубы. Чтобы согреться, он суёт букет цветов под мышку и дышит на руки. «Нет, три-пять-семь уже пробовал, кажется».

Саша выглядит непримечательным невысоким пареньком лет восемнадцати. Он аккуратно небогато одет. Видно, что он из хорошей семьи, похож на студента, вроде Шурика, но без очков. Видно, что за его спиной освещённая стена, завешанная постерами с рекламой какого-то боксёрского матча. Боксёр на постерах смотрит спокойно и внушительно.

Саша перестаёт шептать и резко подаётся назад, когда мимо проходит ещё один житель подъезда. Это неестественно высокий сутулый бритоголовый парень, на вид лет двадцати. В руке он держит пакет с пивом. Он долго возится у домофона, целиком загораживая Саше вид, ногой распахивает дверь и исчезает в темноте прохода.
Саша смотрит так, будто готов заплакать, однако тут приходит в себя выскакивает из кустов, спотыкаясь и успевает схватить дверь за мгновение до того, как она захлопывается. Он тяжело дышит, прислушиваясь к звукам из подъезда, приглаживает волосы, проверяет букет и, сглотнув слюну, входит внутрь.

Несколько секунд камера смотрит на пустой чёрный дверной проход и тут Саша вылетает назад на пятачок перед подъездом, явно после точка в грудь.
Следом из подъезда выходит высокий пацан.
«Ты это к кому?» - спрашивает он, смотря сверху вниз. Он говорит низким безразличным голосом, без угрозы, будто во сне.
«К… к Диме… Иванову…» - отвечает Саша явно первое, что пришло ему в голову.
Пацан обращает внимание на валяющийся рядом букет и усмехается.
Из подъезда выходит ещё пара местных пацанов.
«Чё это тут?» - спрашивает один, толкнув длинного в плечо.
«Да шныряет тут пидор какой-то, у нас во дворе».
«А я его видел, - вдруг замечает один. – Он к Наташке бегает».
«Понятно, - длинный даёт руку, чтобы Саша мог подняться. Говорит через плечо. – Серого набери, - потом снова Саше, сочувственно. – Лучше бы ты оказался пидором».

Тренажёрный зал. У одного из качков звонит телефон. У качка видна татуировка на плече «За ВДВ», на вид ему под тридцатник. Он берёт мобилу. «Да. … Чего?! … Я ж ему говорил больше не ходить к моей сестре… Короче, буду через пять минут». Он сжимает кулаки. «Вот сука мелкий». Хватает гриф от штанги и кидается на выход, даже не переодевшись.

Саша сидит на лавочке у подъезда. Рядом сидит длинный. Напротив, на корточках, двое других пацанов. Уже стемнело.
«Ну чего, за встречу». Длинный вытаскивает пластиковые стаканчики и раздаёт всем. Кто-то наливает пиво.
Саша тупо смотрит в свой стаканчик.
Все кроме него выпивают.
Один из парней встаёт и наклоняется к Саше, смотря на него в упор и почти тараня лбом: «Тебе говорили не шастать в наш двор? Говорили? Ну?» Саша молчит, продолжая смотреть в стаканчик.
Длинный встаёт между ними и с силой сверху вниз вдавливает товарища назад на корточки.
«Чего ты на человека набрасываешься, - он постоянно говорит отстранённым размеренным голосом. – Сейчас Серый придёт, и поговорим». Длинный отходит и медленно собирает с асфальта помятые уже цветы, приносит их Саше. «Твои?» Саша не поднимает взгляда, тогда длинный кладёт остатки цветов ему на колени.
Мимо проходит старушка. «Здравствуйте, тёть Мань», - говорит длинный.
«Чтобы убрали тут после себя», ворчит она, проходя мимо.
Саша поднимает глаза и смотрит на старушку с мольбой, но та не обращает внимания и принимается набирать код к домофону, кряхтя и стуча клюкой.
«О, Серый» - один из пацанов встаёт, смотря куда-то в сторону. На переднем плане старушка входит в дверь, на среднем – всё так же смотрящий на её спину Саша, а вдалеке – не в фокусе размытая приближающаяся быстрыми шагами фигура.
Старушка исчезает в проходе, длинный кладёт руку Саше на плечо, и тут Саша совершает рывок. Он вбегает в ещё открытую дверь, спотыкается о старушку, и тут в дверь принимаются молотить с той стороны. Старушка поднимает крик, а Саша поднимается и несётся к лифту. Двери закрываются.

Чёрный экран. Продолжительный неприятный звук дверного звонка.
Открывается дверь квартиры. На пороге стоит престарелый небритый мужик с сигаретой в зубах в тапочках и тренировочных штанах. В глазах у него нечто среднее между жалостью, удивлением и отвращением. Камера показывает Сашу. Он убирает палец со звонка. У него подкашиваются ноги, дыхание сбито, одной рукой он держится за живот, другой опирается на колено и постоянно оглядывается назад.
Он пытается что-то сказать, но не может выговорить ни слова.
«Девять часов на дворе», - говорит мужик.
«Николай Петрович», - наконец выговаривает Саша.
«Викторович», - с отвращение поправляет мужик.
В глазах у Саши появляется выражение «вот облажался».
«Наташа! Наташа!» - он вдруг принимается кричать вглубь квартиры.

Комната девочки. Она сама сидит за ноутбуком. Лица у неё не видно из-за ноута, виден краешек головы с огромными наушниками и плечи. В наушниках громко играет музыка. Голос Саши через дверь доносится глухо.

Мужик спокойно смотрит, как Саша вглядывается через него вглубь квартиры, потом замечает какое-то мельтешение в глубине коридора метрах в тридцати позади Саши – это с лестницы выбежали преследователи. Они бегут, снося друг друга, что-то невнятно крича «Стой!» - «Убью!» - «Сука!»
«Николай Викторович - умоляюще шепчет Саша. – Пожалуйста».
Николай замедленно смотрит на паренька, хмыкает. Преследователи уже метрах в пяти, уже почти-почти. Перед носом Саши захлопывается дверь.

Саша ударяется спиной о те самые боксёрские плакаты, у которых стоял в начале сцены. По сравнению с мощным спокойным боксёром на плакате, сложившим огромные руки на груди, Саша выглядит субтильным и жалким. На улице уже совсем темно. Вокруг него четвёрка ребят. Они запыхавшиеся.
«На колени, блядь! - ревёт Серый. – Ты у меня землю жрать будешь, сука!»
Саша прижат спиной к стене, он не реагирует.
«Ты чё, глухой?!» - Серый пытается схватить его за плечо, однако Саша вдруг уворачивается. Он поворачивается одним плечом, рук не поднимает, но теперь отходит и поворачивает, пытаясь выйти из кольца.
«Смотри ка, он каратист, оказывается», - ухмыляется длинный.
«Это не карате, - шепчет Саша и поднимает руки, вставая в стойку – Это бокс».
В следующее мгновение он совершает рывок вперёд, уходит от удара Серого, оставляет позади другого пацана, третьего, на мгновение замирает, сжавшись как пружина перед длинным, и бьёт вперёд.

Мгновенная смена сцен, перенос вперёд на годы. Удар Саши попадает по противнику. Они кружат по боксёрскому рингу. Ревёт толпа. Показываем название фильма и остатки титров.