Хрустальный фужер стоял на краю стола. Жизнь казалась ему гадкою.
Когда-то его, ещё совсем юного, вытащили на свет из картонной коробки, аккуратно помыли в воде с нашатырным спиртом. Он сверкал, ах, какое это было счастье - приносить пользу людям. А они сидели вокруг него, смеялись, кричали, пели, и постоянно поднимали его на руки. Слава! Сладчайшее чувство любви к ним пронзало его ажурные, лёгкие, чуть серебристые бока.
Ему наливали вино. Ему наливали мадеру. Ему наливали коньяк. И бейлис. И портвейн. А потом и водку. Он впитывал в себя искусственные веселье и доброту. И хотелось летать.
А потом была ночь. Заляпанный оливье, он стоял, а на дне его тихонько испарялись последние газы неизвестно как попавшей туда минералки. Сердце стучало как паровоз колесами. В груди было неясно. Но у него была только одна хрустальная ножка.
Рядом с ним стояла бутылка шампанского. Ах, она, эта толстая и нескладная, она так жаждала его внимания. Чуточку его славы. Она могла бы стать ему служанкою или даже рабынею. Ведь внутри она такая горячая, такая заводная! Она могла бы стать дровами для его камина.
А фужер смотрел влюблёнными глазами сквозь неё. Там стояла такая прекрасная бутылка мартини, чуть-чуть пригубленная. Тихий аромат достигал самых крайних его клеточек. И, о боже, она отвечала ему взаимностью! Всё вокруг было ненужным и лишним. Они могли бы быть прекрасной парой. Но у него была всего одна хрустальная ножка, а её воспитание не позволяло сделать первый шаг.
Казалось, огонь их сердец превратился в туман любви между ними.
Хрустальный фужер стоял на краю стола. Жизнь казалась ему отвратительной.
Внезапно на стол вскочил рыжий кот и двинулся к колбасе, задев пузом бедную бутылку шампанского. И она упала, упала туда, к ноге своего блистательного кумира - иначе и не могло быть. Фужер мелко задрожал всем существом, покачнулся и, отчаянно надеясь выжить, опрокинулся за край стола.

Current music: Morte Macabre - The Photosession - Symphonic Holocaust [CD]