Вспомнятся Антоновские яблоки. Вспомнятся русские усадьбы. Родной русский дом из брёвен, с деревянными полами и скрипучими паркетами. И маленькие окна, горящие как лампадки перед иконой. Вспомнится самовар и охота. И непременно Наташа Ростова, пляшущая Барыню. И орехи, и варенье, и мёд…Вспомнятся всхрапы лошадей и скрипучие сёдла на крутобокой мохнатой спине и добрая умная морда с живыми круглыми, как яблоко, доверчивыми глазами. Вспомнится поле укрытое сивым шерстяным туманом и нахохлившиеся чёрные деревья, сжавшиеся до рассвета. А на рассвете вспомнится сусальный лес, укрывшийся прозрачной тишиной и листья, кувыркающиеся как акробаты под голубым куполом неба…
Вспомнится знакомая тропинка в саду. Свернувшиеся всё ещё пахучие смородиновые листья, запутавшиеся в траве под тонкими гладкими листьями. Вспомнится темный старый сад и Холодная осень Бунина.
Вспомнится Поленово и старый белый дом с красной черепичной крышей, большими окнами, темным паркетом и картинами, картинами, картинами в разных рамах на стенах. Вспомнится тяжёлая резная лестница на второй этаж, и каминный зал с витражами и необыкновенной мебелью…
И цветные витражи на окнах в усадьбе Тютчева, и красного кирпича пристройка и три луга на другом берегу реки. А ещё тонкий белый фарфор и старинные книги с ерами и ерями на полках в низких шкафах с толстыми стенками.
А потом вздохнёт ветер, полетят кленовые листья, и вспомнится Ванильное небо. И выбежит София в кроссовках и коричневом пальто. С распущенными сухими тяжелыми волосами. И улыбнётся широкой улыбкой своему ванильному небу…
И снова подует ветер и дохнёт холодным воздухом. И он будет перекатываться волнами под синей гуашью. И беспокойно зашевелятся блестящие листья, на гибких голых ветвях. И пыль взметнётся солнечным вихрем на краю дороги…
Я закрыла глаза только на мгновение, и оно ушло.
Все мои сны проплыли предо мной, пока глаза были закрыты.
Все они лишь пыль и листья на ветру.
Все мы лишь пыль и листья на ветру.
Листья на ветру. На ветру…
Я плыву в голубом небе. И солнце ослепляет меня.