Ну, разве не лапочка, а?

Агрегатное состояние Кошачья жизнь

Представьте себе - кучка идиотов жрет дерьмо, все спешат сожрать побольше, некоторые счастливы, некоторые не очень.
И когда кому-то не понравился запах, и он решои отойти от таза, нашлось много мудаков, которые начали обзывать его слабаком, который отступает перед трудностями, кто не способен справляться со своими проблемами.
А кто-о добрай и умный скажет отступнику - мол, да, это дерьмо, но ведь в ней встречаются и виноградины.
А потом орда голосов - ешь во имя Христа, ведь он жрал в свое время тоже, жрите и вы получите дессерт - чистое мороженое "Рай" (сравните, детям тоже в детстве говорят подобное, чтобы заставить есть), во имя Родины, ибо это ваш долг, который вы неизвестно когда взяли и никогда не отплатить, перед родителями, которые родили и воспитали вас, правда, не спросив с вас сначала.
А нужно это не вам и не им, а тем кто срет и жыреет. И тем, кто свою тупость и слепоту назали силой и, что самое страшное, убедили других в этом.

Current music: Bob Dylan - Blowin' in the Wind
Состояние: весёлое

Работаю над новым проектом - http://angragitaran.wikia.com, Большая Марксист-Джедаистская Энциклопедия АССР Типо армянский аналог Абсурдопедии.
Вот так вот.

Состояние: креативное

Позднее Тень так и не сумел вспомнить последовательность событий в том сне или их подробности: попытки вызывали в памяти всего лишь вихрь темных образов. Там была женщина. Он повстречал ее где-то, а теперь они шли по мосту. Мост был перекинут над небольшим озером в центре городка. Ветер топорщил воду, гнал волны, увенчанные барашками пены, которые казались Тени тянущимися к нему маленькими ручками.
"Там, внизу", — сказала женщина. Она была одета в леопардово-пятнистую юбку, которая хлопала и взметалась на ветру, и плоть между верхним краем носков и подолом была сливочной и мягкой, и во сне на мосту, перед Богом и миром, Тень опустился перед ней на колени, зарываясь лицом в пах, упиваясь пьянящим, с привкусом джунглей, женским запахом. Во сне он вдруг почувствовал свою эрекцию в реальном мире, стойкое, тяжело пульсирующее чудовищное нечто, столь же болезненное в своей напряженности, как те эрекции, какие случались у него, когда тяжким грузом навалилась половая зрелость.
Отстранившись, он поднял голову, но все равно не увидел ее лица. Но его рот искал ее губы, и они оказались мягкими, и его руки гладили ее груди, а потом уже скользили по атласу кожи, забираясь и раздвигая меха, прятавшие ее талию, проскальзывая в чудесную ее расщелину, которая согрелась, увлажнилась для него, раскрылась для него, как цветок.
Женщина мурлыкала в экстазе, ее рука, пройдясь по его телу, легла ему на член, легонько сжала. Откинув простыни, он перекатился на нее, раздвигая рукой ей ноги, ее рука направила его член между ногами, где одно движение, один толчок...
А теперь он вдруг оказался с этой женщиной в своей старой камере и глубоко ее целовал. Она крепко обняла его, сжала коленями его бедра, чтобы удержать его в себе, чтобы он не смог отстраниться, даже если бы захотел.
Никогда он не целовал губ столь мягких. Он даже не знал, что на целом свете могут быть такие мягкие губы. А вот язык у нее был будто наждачная бумага.
"Кто ты?" — спросил он.
Она не ответила, только толкнула его на спину и, оседлав его единым движением гибкого тела, поскакала. Нет, не поскакала, но начала незаметно тереться о него чередой шелковых волн, и каждая следующая уносила дальше, чем предыдущая. Вибрация и ритм обрушивались на его разум и тело, словно волны, бьющиеся о берег озера. Ногти у нее были острые, как иглы, и они пронзили ему бока, оставляя кровавые полосы, но вместо боли он испытывал одно только наслаждение, все перевоплотилось какой-то алхимией в мгновения подлинного наслаждения.
Он стремился обрести себя, пытался заговорить, но мысли его полнились песчаными дюнами и ветрами пустыни.
"Кто ты?" — снова спросил он, через силу выдыхая слова.
В темноте блеснули глаза цвета темного янтаря, потом ее губы закрыли ему рот, и она стала целовать его с такой страстью, так совершенно и глубоко, что там — на мосту над озером, в его тюремной камере, в постели в похоронной конторе в Каире — он почти кончил. Он парил в вышине, словно воздушный змей, подхваченный ураганом, пытался задержать подъем, не взорваться, желая, чтобы это никогда не кончалось. Он совладал со своим телом. Ведь надо предупредить ее.
— Моя жена Лора. Она тебя убьет.
— Только не меня, — промурлыкала она.
Обрывок чепухи пузырьком поднялся из глубин его мыслей: в Средние века считали, что женщина, которая во время соития будет сверху, зачнет епископа. Так это и называли: метить на епископа...
Ему хотелось знать ее имя, но он не решался спросить в третий раз. Она прижалась грудью к его груди, и он ощутил прикосновение ее напряженных сосков, и она сжимала его, каким-то образом сжимала его там внизу и внутри, и на сей раз он не сумел перетерпеть или удержаться на гребне этой волны, на сей раз она подхватила его и закружила, опрокинула, и он выгибался, вторгаясь как можно глубже, насколько хватало воображения, в нее, словно они были частями единого существа, пробующего, пьющего, обнимающего, жаждущего...
— Дай этому произойти. — Голос у нее был словно горловое кошачье ворчание. — Отдайся мне. Дай этому произойти.
И он кончил, содрогаясь и растворяясь, сами мысли его обратились в сжиженный газ, который стал медленно сублимироваться — то испаряться, то отвердевать.
В самом конце он вдохнул полной грудью — глоток чистого воздуха прошел до самых верхушек легких — и понял, что слишком долго задерживал дыхание. Три года по крайней мере. Быть может, много дольше.
— А теперь отдыхай, — сказала она, мягкими губами целуя его веки. — Отпусти. Все отпусти.
Сон, который снизошел на него тогда, был глубоким и целительным. Тень нырнул в глубину и растворился в ней, и кошмары его не тревожили
Нил Гейман
Американские боги

Что-ж, похоже, я опять вернулось - теперь с оффлайн-клиентом, что намного удобнее. Будут вам тепер и огромные посты, и всякое такое.
Сразу после закрытия дневника поступили жалобы от разных знакомых. Что-ж, думаю, это еще один повод для них зарегистрировать себе акаунт на джорналсе.
Далее по порядку: я и Блисс простудились почти одновременно. Сегодня у нее спала температура, и она решила забежать ко мне. Отговаривать ее как бы то не было эгоистично, не хочется как-то неэтично.
Сценарий к конкурсному фильму этого года уже готов. Надеюсь сорвать пару лавровых листов к борщу))) в прошлом году я и не старался, выдумал и осуществил всю концепцию за день. Тогда это был "Невермор", к которому я еще и саундтрек написал. Если бы я победил, было бы обидно, потому что там было столько классных работ, которые были на голову или две лучше моей, и ничего не выиграли.
Потом, во время вручения наград, президент жюри сказала, что им очень понравился мой кадр. Они даже хотели ввести новую номинацию из-за нее. Но не стали, чтобы со временем номинаций не стало столько же, сколько участников Хотя лично я думаю, что глупо вводить номинацию с заранее известным победителем.
Кстати, подробнее о фестевале будет в следующем посте.
И так, лирическое отклонение на события октября 2005-ого, когда я, Лена и Дафна проходили кинокурсы в Армянской Национальной Галерее, и учил нас там добрый немецский преподователь Хаско Шнайдер. Ну, там, конечно же не только я, Лена и Дафна были, но мы попали в одну групу. Когда в качестве проекта мы предложили документально-юмористический фильм о человеческих ногах, идею высмеяли, и я тяжело это переносил, даже нажрался как свинья. Дело было в том, что идея была моя, и я решил, что этим заставил Лену и Дафну выглядеть дураками. К тому же, мысль была отличная - в ней было много классных идей, в чем вы убедитесь, как только я соберусь духом и сниму его.
Шнайдер был единственным, кто увидел мой замысел, увидел, что в отличаи от других я не пытаюсь снять что-то на оскар, а просто, не переоценивая свой опыт и ресурсы, хочу снять что-то моих умений и возможностей, но что-то со вкусом и юмором. Даже предложил название "These Feet Are Made for Walking", измененное от названия песни Френка Синатры.
Но ребята хотели попсовой, дешевой, розовой романтики, и одна из наиболее популярных идей на фильм была одной девчушки, которая предложила снять про то, как парня судят за убийство своей мечьты (бля, мороз по коже, будто голос Маши слышу , ей бы такая хрень понравилась).
По мне - так про такого парня, как оно и не грустно, сказали бы, что он повзрослел.
Рассердился, объявил, что я музыкант, провелочередную паралель между собой и Джимми Моррисоном и ушел из кинематографа.
Тогда я думал - навсегда.
А пришел к тому, что хочу получить "Лучший Кадр" в фестевале короткометражных фильмов.
Вот так вот.
Учусь играть на флейте "Бубамару" Бреговича - уже понял, как, а дальше - дело практики.

Current music: Agua de Annique & Arjen Lucassen - Valley of the Queens

Ребята, если считаете меня пафосным жалостным кретином, можете легко и просто отписаться нахуй и перестать действовать и мне, и себе на нервы. Мне надоело, что козлы, делающие все с выражением лица "какой же я умудренный жизнью потому что так в ней разочаровался что я злой аццкий сотона", делающие - лишь для того, чтобы через пару лет с пафосным выражением лица говорить "Я был бездарным идиотом", имеют наглость критиковать людей, которые хотя бы не так отдалились от реальности. Прошу простить всех, кто попали под горячую руку.
С юмором ко многим вещам относиться не могу, в частности - к людям, которых считаю друзями. Если начну придираться к словам и прикалываться, многие люди закроют доступ к своим дневникам, лишь бы те не превратились в комеди клаб.

Слушаю: Тори Амос
Агрегатное состояние злое