Вспомнилось тут, как в феврале мы встречались на Амурской. До сих пор не могу понять - я жила там, ты или мы оба - да и жили ли вообще. Просто была "квартира на Амурской", в такой же девятиэтажке, как и та, где я прописана, может быть, оттого она и вызывала у меня какие-то нежные чувства. Но в любом случае - это квартира из всех московских, пожалуй, имеет больше всего причин называться моим домом. Я вряд ли когда-нибудь еще буду там, но очарование этой простой квартиры в простом районе останется со мной. Я помню даже запах - там была весна, радостно-хлюпающая весна, с пробивающейся сквозь снег прошлогодней травой и отчаянными попытками пораньше снять шапку, свитер и бежать на автобусную остановку нараспашку, вдыхая полной грудью запах свободы.

Да, тогда я была действительно свободна. И счастлива, и несчастна. Гораздо больше, чем после, на Мичуринском, где мы совершенно точно жили, со всеми положенными атрибутами - электрочайником, сковородкой и ровно двумя чашками. Тебе это казалось грубо-интимным - то, что у нас не было ничего для приема гостей, мне - глупым, но довольно милым, как и твоя привычка сидеть на полу, например. Или спать.

На Амурскую мы приезжали всегда поодиночке, после концертов и клубов, и я никогда не знала, как ты там?.. С того момента, как ты пропустил самолет, я стала бояться за тебя. Ты мог и не такое сотворить, и мне приходилось отслеживать твой график. Собственно, с того момента и возникла эта дурная привычка, я до сих пор стараюсь это делать - хотя уже нет ни причин, ни поводов...

На Амурской ты был всегда великолепен, ты был Чувством! Чистым, хотя и не совсем понятным мне чувством. Pure. Эссенция. Мне казалось, это была любовь, сейчас я думаю, это то, что ощущаешь, когда сбываются мечты, или видишь перед собой образ из снов, например. Материальное наваждение.

На Мичуринском ты становился замкнут и несчастен, ты придумывал себе проблемы сам - и достиг высшей степени совершенства в этом. Даже мне, искушенной в такого рода извращениях, потребовалось немалое время, чтобы понять - тебе не нужна была счастливая беспроблемность, о которой ты так долго говорил. Тебе нужен был вот этот огонь. Огонь бензиновый, грязный и беспощадный. А я видела тебя-огонь-свечи, тебя-огонь-чистый.

И лед. Еще был лед, в твоих волосах и глазах. Одна из наиболее ярких картин того времени - это лед в твоих волосах. Мокрые замерзшие пряди. Помню, как я целовала их - не могла по-другому.

Лед в глазах поцеловать не получалось - может быть, оттого, что я выдумала его тогда?..

Вода. Сейчас я бы гладила воду.