Вторник, 3 Июня 2003 г.
07:58 "Цяй"
Сегодня был на обеде дома, после еды налили чай, сын тоже суетится: "Цай! Цай!" Ему 23-го исполнилось год и 5. Налили "цай", дали печеньку, поставили перед ним стул - он пьет стоя, ставит на стул кружку. Неожиданно сын сует мне в руку печеньку, кружку, говорю спасибо, делаю вид, что жую и пью, сын хватате стул и тащит его в комнату. Слегка обалдевшим взором провожаю его, жена начинает хохатать. Оказывается, в обед они с сыном последнее время пьют чай в комнате, мама гамится в Джагу, а сын смотрит.
Уходить было тяжело. Сын пытался натянуть на свои ножки башмаки, хотел идти со мной, смотрел грустно. Только когда я уже в дверях и он может помахать ручкой и сказать: "Ка!" улыбается - все-таки новой фишке научился.
Уходить было тяжело. Сын пытался натянуть на свои ножки башмаки, хотел идти со мной, смотрел грустно. Только когда я уже в дверях и он может помахать ручкой и сказать: "Ка!" улыбается - все-таки новой фишке научился.
Комментарии [2]
06:53 Рубашка
Прочитал сегодня [JU=http://www.journals.ru/journals.php?action=comments&userid=20372&id=140854]запись Query[/JU], блин, первые слова практически один-в-один с тем, что я хотел написать! И вообще запись - где-то о том же. Все равно запостю. Я сам это написал вчера вечером на холодильнике, просто коллективное бессознательное - оно и есть коллективное. Типа отмазался 
Властная, сильная, деловая, красивая, уверенная, топ-менеджер в 27! в средних размеров фирме. Мужчины, особенно служившие, инстинктивно вытягивались перед ней, наткнувшись на взгляд - терялись, опускали глаза, оглядывались в след, женщины украдкой шипели в спину - она всегда была лучше, сильнее, красивее. Если и были недостатки, то холодный блеск серых глаз, безукоризненный брючный костюм, великолепная грива золотых волос, а лучше всего - аура власти и силы скрывали их. Она казалась не смертной женщиной, а валькирией или львицей.
Обычная месть судьбы, случайная встреча - и разрыдаться в салоне своей дорогой машины, безудержно, как последняя дура, то колотя кулачками, то вжимаясь лицом в эту синюю джинсовую рубашку. Больше всего она любила власть и больше всего боялась именно того, пятилетней давности добровольного подчинения, он не пытался победить, он просто был и просто любил, она сама этого хотела, и боялась, и знала, что добровольно сдаться может только ему. Делала вид, что осталась прежней, независимой, и, вот дура!, отказалась стирать его свою эту любимую рубашку. И сама изменила, посмеялась, прогнала тогда, пять лет назад.
Он мягко отстранил ее. Как удар - едва уловимый запах чужих духов, чернота в глазах: "Ненавижу! Убирайся! Вон!!". Мелькнула его рука с кольцом на безымянном пальце, мягко хлопнула дверца машины.
Медленно-медленно поднять руку к глазам. Отдернуть голову как от ожога - в пальцах зажат простой мужской синий с белым клетчатый платок, чем-то неуловимо похожий на него…
Властная, сильная, деловая, красивая, уверенная, топ-менеджер в 27! в средних размеров фирме. Мужчины, особенно служившие, инстинктивно вытягивались перед ней, наткнувшись на взгляд - терялись, опускали глаза, оглядывались в след, женщины украдкой шипели в спину - она всегда была лучше, сильнее, красивее. Если и были недостатки, то холодный блеск серых глаз, безукоризненный брючный костюм, великолепная грива золотых волос, а лучше всего - аура власти и силы скрывали их. Она казалась не смертной женщиной, а валькирией или львицей.
Обычная месть судьбы, случайная встреча - и разрыдаться в салоне своей дорогой машины, безудержно, как последняя дура, то колотя кулачками, то вжимаясь лицом в эту синюю джинсовую рубашку. Больше всего она любила власть и больше всего боялась именно того, пятилетней давности добровольного подчинения, он не пытался победить, он просто был и просто любил, она сама этого хотела, и боялась, и знала, что добровольно сдаться может только ему. Делала вид, что осталась прежней, независимой, и, вот дура!, отказалась стирать его свою эту любимую рубашку. И сама изменила, посмеялась, прогнала тогда, пять лет назад.
Он мягко отстранил ее. Как удар - едва уловимый запах чужих духов, чернота в глазах: "Ненавижу! Убирайся! Вон!!". Мелькнула его рука с кольцом на безымянном пальце, мягко хлопнула дверца машины.
Медленно-медленно поднять руку к глазам. Отдернуть голову как от ожога - в пальцах зажат простой мужской синий с белым клетчатый платок, чем-то неуловимо похожий на него…
Комментарии [5]
03:03
И конечно посмотрели друг другу в глаза, и конечно не выдержали - рассмеялись посреди улицы, и обнялись, и просили прщения, и простили друг друга.... Не понимаю тех, для кого мириться - удовольствие. Хотя да, избавление от боли - тоже удовольствие. Но какое-то неправильное, как мне кажется.
Комментарии [6]
"Роботы и устаревший маркси...
[Print]
Рыжий Ангел