Андрей вернулся с работы и рассказал мне, какая хохма произошла у них в тот день...
В свою очередь, его рассказ мне так понравился , что я решила оформить его художественно.

(Когда набирала этот текст, надоедливая маленькая замляная мушка из цветочного горшка испытывала моё терпение, пытаясь сбить меня с толку...
Знала бы она, глупая...)


Концерт. Начало второго отделения. Звучит музыка.
Андрей (шёпотом): Миха, слышь, глянь, какая-то чувиха из-под твоего стула вылезла.

Нечто похожее на клопа и божью коровку выползло из-под стула, на котором сидел баянист, и наметив свой путь к середине сцены, на которую через несколько минут должны были вылететь очумевшие танцоры, букашка, делая небольшие остановки для передышек или размышлений о чём-то своём (о девичьем), медленно ковыляла к намеченной цели.
Зачем ей это было нужно, знала только она сама. Будто всю свою жизнь она просидела в маленькой каморке, щели под половицей, задумчиво наблюдая за тем, как изо дня в день резвые весёлые танцоры шумно высыпают на сцену под лихую "Марусю", в исполнении громогласного хора и сопровождении народного ансамбля. Умиляясь этому действу, несчастная, возможно, испытывала глубокое чувство зависти, борясь с непреодолимым желанием быть артисткой, ну или хотя-бы просто скакать и весело подпрыгивать в такт музыке, топая каблучками по деревянной сцене...
Старушка, видимо, поняла, что наступил момент . Пора о себе заявить! И при этом, возможно, понимала, что это будет последний час её жизни...
И вот, уже через 10 минут пути, дибютантка стояла посреди сцены на глазах у хихикающего ансамбля, пристально глазеющего на движущуюся чёрную точку.
То-ли в ожидании апплодисментов, а то-ли...Не успев встать в позу професииональной танцорши, как шумный дружный хоровод, напоминающий спешащую пригородную электричку, с пронзительным визгом рьяных танцовщиц в ярких разноцветных сарафанах, выскочил из-за кулис и пронёсся по сцене, оглушив оторопевшую любительницу народного творчества. От грохочащего "э-эх" и глухого топота каблуков, букаху трясло и подкидывало, как при землятресении в Спитаке. Музыканты периодически вытирали с лица пот и слёзы, пытаясь сдерживаться, чтобы не разорваться гомерическим хохотом, глядя на героиню вечера.
К удивлению тех, кто переживал за судьбу рисковой букашки, которая и сама уже не рада была своей выходке, удавалось прыгать вместе с уже почти обессиленными от усталости и духоты танцорами в течение почти целого действия, ловко минуя грохочущие удары тяжёлых каблуков танцующих гигантов.
Казалось, жизнь существует теперь отдельно от неё самой. Не успевала она опомниться после очередного танца, как её снова накрывала лавина новых "незабываемых ощущений".
Нетрудно догадаться, что долго так продолжаться не могло. Всему приходит конец.
Не может удовольствие длиться вечно, за которое когда-нибудь приходится расплачиваться, и порой очень жестокой ценой.
Могла ли она себе представить, сидя в своей пыльной каморке под полупрогнившей половицей старой сцены, такого захватывающего разворота событий и такого бурного завершения её тихой и размеренной жизни.

Миха (шёпотом): Андрюха, видел? Чувиху-то раздавили...

В наушниках: Маруся, раз, два, три, калина, чернявая девчина в саду ягоду рвала! Эх!!!
Настроение: креативное