В моем мире мне бывает совсем не по-игрушечному плохо. Иногда бывает так, что боль тянется, липкая и вязкая, иногда она стучит в висках, и тогда надо бежать.

Мы учимся быть взрослыми. Я – готовить еду, он – программировать меня на определенные мысли.

«Я на тебе женюсь». А я все пытаюсь понять, как и каким образом он вдруг будет называться «моим». Если он влюблен, то какое отношение к этой влюбленности имею я.

Такое бывает с одеждой, когда надеваешь что-то, и тебе идет, и очень красиво смотрится, но чувствуешь, что не_твое, и вряд ли будешь так ходить каждый день. А с Витей – Витя это как будто берешь чужую вещь, надеваешь, и очень жалеешь, что она не_твоя, не принадлежит тебе.

И не знаю я, в чем во всей этой странной истории дело, и получается, что все больше и больше людей сюда вмешивается-перемешивается. Если бы мне было все равно, я бы не стала сегодня с таким упоением рвать визитку человека, который нас с Витей познакомил.

Я не имею никакого отношения ко всему этому, но и к тому, что происходит со мной я отношения как будто бы не имею.

И мне хочется сесть к нему, другому мужчине на колени, прижаться лбом и шепнуть тихо: «мне так грустно». Только он будет думать, что причина в нем, или подумает еще, что сможет хоть чем-то помочь.