Всякий желающий обрести власть над собой в действительности хочет властвовать над миром, но – потерпев в этом неудачу – ограничивается более скромной задачей. С точки зрения мира, т. е. социума, так оно и лучше. Чем больше простаков отказавшихся от внешней власти в пользу внутренней - тем проще жить тем кто в настоящий момент социальной властью обладает. Поэтому жизнеучения ставящие во главу угла власть над собой повсеместно приветствовались. Западная культура с её стоицизмом и христианством ничем не отличается в этом отношении от восточной, с буддизмом и йогой, так же как древние гуру не отличаются от современных психологов.

Как и всякая потребность, потребность во власти обостряется в пору фрустрации. Властвовать над собой спешат самые ущемлённые, и весь заряд скопившейся негативной энергии они направляют на самих себя.

Желающий властвовать над собой должен первым делом разделить себя на две части - подчиняющую и подчинённую. Осуществить это тем проще чем тяжелее жизненная ситуация и глубже душевный кризис. Любой человек исполнен разнонаправленных, а то и противоречивых влечений, которые конкурируют друг с другом. Но удачный ход дел позволяет пребывать в относительной гармонии, удовлетворять в приемлемой степени все основные побуждения. Вследствие этого сам факт сложносоставленности личности часто упускается из виду и отрицается. Наоборот, жизненные трудности обостряют дифференцированное восприятие своего Я, поскольку фрустрированные побуждения заявляют о себе со всей громогласностью.

Сценарий властвования над собой всегда одинаков. Властвующая часть объявляется хорошей, а подчиняемая плохой, т. е. внутри личности разворачиваются нешуточные манихейские баталии. Это, впрочем, спасает от нечистой совести и от переживаний по поводу собственных ошибок. Плохие с этической или эгоистической точки зрения поступки приписываются подчинённой субличности, разумеется, не имеющей ничего общего с подлинной, властвующей, с которой человек идентифицирует сам себя.

Но самое поучительное - что роли сеньора и вассала практические всегда распределяются одинаковым образом. Объективно некоторые части Я "оторвать от себя" проще чем другие. Это прежде всего относится к телу. Человек может быть абсолютно парализован или лишиться всех конечностей, но при этом сохранять полноценное самосознание. Поэтому тело - вассал номер один. Пытаются ли его подавить и унизить, как в аскетизме, или, наоборот, развить, как в спорте, то и другое есть есть проявление господских капризов, выбравших для себя самую беззащитную жертву.

Но власти над телом обычно мало. Поэтому внутри Я проводится ещё одна демаркационная линия - между "душой" и "разумом", а другими словами - между "бессознательным" и "сознанием". Враждебное ко всему интеллектуальному христианство предпочитает загадочно именовать разум "духом", а с точки зрения сторогости терминологии более правильно говорить о "рассудке", но в нашем контексте это не принципиально. Знаменитый декартовский афоризм "мыслю, следовательно существую" выражает тот факт самоидентификацию человека невозможно оторвать от его рассудка, его сознания. А чувства - можно. Поэтому вслед за телом "власть над собой" ставит в зависимое положение душу.

Вышесказанное объясняет почему душа, а особенно тело, традиционно ассоциируются с "греховностью", и объявляются источниками всех человеческих бедствий, хотя на самом деле они являются главными кладезями удовольствий, тогда как рассудок, причиняющий в основном головную боль, возносится как "чистый" и "праведный". Другое распределение ролей попросту невозможно, вредоносной должна быть непременно абстрагируемая часть Я, а благой – абстрагирующая, и коль скоро астрагировать мы можем тело и душу, но не рассудок – вредоносными должны быть первые, а благим - последний. Поэтому человечеству пришлось выдумать фантастическое количество заведомо ложных теорий, доказывающих несуществующие благие свойства рассудка и порицающих несуществующие пороки тела и души.

Итак, любой человек практикующий "властвование над собой", а по существу - подавление себя, вольно или невольно является мазохистом. Следовательно, любая призывающая к этому идеология является репрессивной. Наоборот, истинный гуманизм выступает решительно против уничижения души и тела и противопоставляет власти над собой свободное самовыражение всех составляющих личности, если только это не причиняет насилие другим членам общества. Именно поэтому Фрейд, реабилитировавший тело и душу, ознаменовал собой наступление эпохи гуманизма, тогда как порицающее всё чувственное и телесное христианство с гуманизмом совершенно несовместимо.