И вот моя подружка снова позвала меня в путь-дорожку по своим весёлым перекрёсткам.

У меня вообще весна отчего-то плотно ассоциируется с трамваями — не спрашивайте, почему. Так уж повелось. Вы знаете, как оно в апреле — когда по желобкам трамвайных рельс текут узенькие ручейки? Тогда увидите сами, что позвякивание красно-жёлтых трамвайных вагончиков как-то очень сочетается с радостными солнечными лучиками. Увидите тогда, что трамвай — вообще существо весеннее, хотя и рождённое спящим. А весной вот просыпается и начинает радостно носиться туда-сюда по железным дорожкам, от кольца к кольцу... Иногда у него даже не хватает терпения честно доезжать до конца маршрута — с детства помню сообщение при посадке в каждый второй трамвай о том, что он идёт "до сада Мичуринцев". А я, маленький-то был, всё думал, что это у Мичуринцев за досада такая?.. Досада была, в основном, у потенциальных пассажиров.

Но это всё присказка, хотя я именно об этом мы и болтали, когда шли на очередное собеседование по поводу работы. На этот раз местечко было сравнительно недалеко от дома, и мы решили добраться пешком, хотя вполне можно было сесть и на трамвай — мы так давно в них не ездили! Но и по весне не ходили тоже давно, аккурат с прошлого года, и животная страсть подставить бледное лицо новоиспечённому солнышку пересилила эстетико-ностальгическо-антикварные порывы. Как выяснилось — зря. Ну не то чтобы зря пешком, но зря решили добраться до Фабричной по Большевистской... Надо было в обход — как потом и вернулись. Короче говоря, так нас ещё не уделывали. Мы были залиты грязью с ног до головы, даже в сумку грязь залетела — отсюда мораль: жители Новосибирска и гости нашего города! Не ходите весной по обочине шумных магистралей, ЁКЛМН.

Пока не вышли на Большевистскую, воображение рисовало всевозможные прелести месторасположения новой работы: утром, когда солнце только-только поднимается над трамвайными рельсами — я перейду Зыряновскую, когда оно заблестит в реке — пойду вдоль Большевисткой, утренний лёд лужиц и ручейков будет приятно потрескивать под ногами, ветерок с набережной заберётся под воротник, разметав в пух и прах остатки сонливости. Приду в утренний офис пораньше, свет будет выключен и в полумраке солнечные блики заскользят по стенам и укоризненно застынут на пыльном мониторе. Я не спешу включить свет в такие минуты, а дожидаюсь первых камрадов, сонно шарящих по стене в поисках выключателей. "Ты чего в темноте?" — но я только неопределённо улыбнусь в ответ: те, кто задаёт такой вопрос, не поймут, если отвечу. А кто не задаёт — только мягко кивает вместо приветствия, зная, что лучше не нарушать пока тишину. Но зажужжат несмазанные кулеры и циркнут мониторы, внезапно пробуждаясь. Так начнётся весенний рабочий день.

А вечером пойду домой, неспеша, прислушиваясь к гамме радостных весенних звуков — то птицы, то шумные компании, то воркующие парочки, то музыка на набережной. И будет на душе легко и спокойно. И будет ещё один не зря прожитый день.

И об этом я поведал моей подружке по дороге на собеседование, которое меня вовсе не разочаровало — напротив, моё желание работать здесь, с этими добрыми людьми, только возрасло. И мы побрёли радостно назад, не спеша — теперь по Спартака, через мостик над канавой железной дороги — там как раз то самое чудное дерево, почти что вросшее в перила, теперь уже пенёк: его спилили. Дальше — через Советскую, мимо картинной галереи, через оживлённый Красный проспект, где нам попался очередной киоск... О, искушение слишком велико! Ибо есть то, от чего отказался осенью-зимой, но без чего ощущение весны верно не было бы прежним. Ностальгия. Десять-пятьдесят. Вам открыть? Лёгкое шипение... Да, я понимаю, что «Жигулёвское» от Sobol — это ослиная, это извращение, это... Но сделав первый глоток, поперхнувшись, пузырьки в нос, слёзы в глаза, я ощутил, что весна пришла. Да, именно та самая.

И тогда она нежно взяла меня за руку.

А дальше — мимо «Синара», через старый мостик, где я гулял со всеми своими девушками, нынешняя же бывала там иногда, после зимы, видела всё и немножко ревновала. Сейчас же — её время, наше время. К улице Кирова — потом через запущенный сквер, к автошколе, мимо Академии госслужбы, где прошлогодние жёлуди прикрыты толстым снегом. Выбросив пустую бутылку, там я шёл с удивительно дебильной рожей, улыбаясь от уха до уха, без шапки, слегка склонив голову на бок и глядя скорее на небо, чем под ноги. И прохожие юноши и девушки улыбались нам, хитро щурясь, а старушки что-то невнятно бормотали, отворачиваясь. Наконец — через Восход, по Нижегородской, затем наискосок — через массив, и мы пришли, оставив позади шумные кварталы.

Вот мы и дома, подружка Весна! Как хорошо нам вместе...

в шумных кварталах весны
я поищу тишины
хочется взять высоты
запах дождя, шорох травы

мы одолеем свой страх
мы улетим на воздушных шарах
кто-то нас встретит вдали
дети природы, дети любви

мы попадём в солнечный край
не удивляйся — мечтай
сколько людей — столько цветов
сколько деревьев — столько домов

сколько вокруг пустоты
можно выдумывать стыд
там, где не будет больших
не будет злых, не будет чужих

Current music: Arrival - Пространство и время