Дайте десять минут живого общения с человеком, и я смогу рассказать о нем то, что даже он о себе не подозревает. Люди от таких заявлений обычно фыркают. Она тоже недоверчиво улыбается и вопросительно поднимает бровь. Меня восхищают изящные женские маски, я любуюсь ими, как любой художник, ведь мне прекрасно известно, что под ними творится. И сколько бы макияжа не лежало на лице, и как бы элегантны не были бы фразы и движения – даже они «говорят». Я знаю, что ей уже оценен и признан негодным для секса, от того она становится уязвимой. Сейчас покажу фокус. Беру ее ладонь в две свои и начинаю свой рассказ. «Мэне, мэне, текел, упарсин» - древняя халдейская премудрость, лежащая в основе Каббалы, означающая, что все взвешено, измерено, учтено и принято к действию. Вторую ладонь тут же убираю. Когда берешь руку дамы двумя руками, это говорит ей о решимости и ценности общения, что привлекает внимание, когда убираешь тут же вторую руку, это говорит о доверии. Латиняне говорили о том же, но по-другому. «Ты являешься тем, кем являешься». Забавно, люди пыжатся, пытаясь показаться какими-то, но они уже находятся в некой точке времени и пространства, поэтому все предопределено. Разворачиваю свою свободную руку ладонью вверх, что показывает ей мою открытость. Разворачиваю ее руку ладонью вверх – мы оба открыты и находимся на одной волне. Не важно, бомж ты или академик, ленивый или трудоголик, умный или дурак – все имеет причины и следствия. Все отражается, падает тенями, шепчет знаками, побуждает к действию и его выбору. Беру свободной рукой ее за безымянный палец – он самый беззащитный. Не зря на нем носят обязывающие кольца. Мягко улыбаюсь, моя вторая рука большим пальцем проводит по ее ладони круг по часовой стрелке. Именно слева на право, это важно. О каждом жесте я бы мог бы рассказать длинную историю, но нужно ли? Женщина любит ушами? Ох, не смешите. Она любит магию, лежащую за словами, а не их сами и даже не то, о чем они. Девушка удивленно замирает – я рассказываю ей о ладони, о тех точках, воздействие на которые ее будоражат. Она замирает, поскольку с удивлением чувствует, как пробегают мурашки вдоль позвоночника, как отчего-то становится более глубоким дыхание. Уголок рта дернулся в нервной улыбке – это удивление. Ноздри чуть раскрылись – это возбуждение. Тени, знаки… И, знаю, уже промелькнула мыслишка, что первое впечатление бывает ошибочным. И ее вот-вот волной должно бросить в жар. Я разрываю контакт. Потому, что дальше, когда лоно станет влажным, разрывать контакт будет трудно, возможно, что и жестоко. Она потребует удовлетворения хотя бы любопытства. И когда удовлетворит, то узнает, что ее наряды и макияж, манерность и убежденность в неповторимости личности, имеет для меня лишь эстетическое удовольствие, условность, фикцию. Цвет кожи, размер ушной раковины, толщина запястий и лодыжек, форма пальцев и ногтей, рисунок морщин расскажут мне гораздо больше, чем ее анкета приема на работу. Она, конечно, составила свое впечатление обо мне и уже решила, ляжет ли со мной в постель. А я в это время уже прикинул, сколько оргазмов способно выдержат ее тело без подготовки. Другое дело – захочу ли я сыграть на чувственном органе. Я всегда думаю – хочу ли я увидеть ее утром.