У мужиков.
Помещение по размеру небольшое койки на 4 по нормальному, но стоит, конечно, 6, а с прошлой недели 7. Нужно будет одну койку выкатить, итак повернуться негде. Палата темная в отличие от других, т.к. окна прямо у стенки здания и света проникает мало, стены грязные в трещинах, лампочки под потолком светят тускло и уныло. При попадании в это помещение приличное население испытывает легкий шок. Традиционно палата считается в отделении отстойником для разных неприятных личностей, с чем я конечно же борюсь, но с переменным успехом. Самое неприятное в палате конечно тараканы, толстые и наглые как танки. Местная больничная отрава их не берет, а для покупки Рейда и ловушек я пока не созрел (жаба душит), но, наверное, скоро дозрею (куплю с зарплаты или с внеплановых доходов, если таковые будут).
Первым делом иду к П-му, так как считаю его самым неблагонадежным, в смысле прогноза. Про себя неприлично коверкаю его фамилию, так как мужик мне неприятен. «Алкаш», вот очень емкое слово, характеризующее таких пациентов. Привезли его откуда-то с поезда, где он брякнулся по дороге со своей дачи. На даче понятное дело квасил. 5 дней лежит, еще никто из родственников к нему, не пришел. Никому он на хрен не нужен, такой алкоголик. Одежда грязная, вонючий, до сих пор не помылся, хотя я ему неоднократно об этом говорил. С такими людями общаюсь исключительно на ты, выказывая тем самым свое неуважение. Во внешности его ничего особенно примечательного нет, кроме разве, что седых усов кончики которых пожелтели (точнее поржавели) от табачного дыма. Кожа горячая – температура. «Раздевайся», смотрю в пол. Делает все медленно, как бы нехотя, делая мне одолжение. Чувствует мои к нему симпатии. На груди слева аляповатая тату в форме сердца, как такое вообще можно было нарисовать? Тук – Тук, мышите, не мышите. Справа внизу дыхание ослаблено, звук притуплен – жидкость. Стучу, щупаю, рисую ручкой границы выпота, выбираю место для пункции плевральной полости. Ребра у него справа в костных мозолях после переломов, заслуженный дядя.
«Командир может, не надо».
«Надо Федя, надо»
«Мне и так тяжело»
«Ну а кому щас легко?»
«Я не буду делать» «Ну не хочешь, и не надо, подпиши отказ в истории, и все. Тоже мне бином Ньютона.» Руки у него грязные поэтому свою ручку ему не даю, иду в ординаторскую за другой.
Ну плохо конечно, что пункцию не сделал, может помочь в диагнозе. Картинка мне у него не нравится, думаю пневмония вторичная – как проявление рака легкого, да и туберкулез у этого субъекта полностью исключить нельзя. Надо будет еще с ним поговорить, попробовать убедить, посулить что-то взамен. Если поработать я уверен что согласиться, но настроение сегодня у меня не то. Пошшел ты, носком итальянского ботинка с хрустом давлю толстого таракана на стенке.
Другой дядечка у меня огурец, гарцует по палате. Браво мощным антибиотикам. Пневмония разрешается, но рак легкого полностью до бронхоскопии исключить нельзя, хотя надеюсь что у него то опухоли нет. Мужик типичный работяга, коренастый с красным лицом и смешным немного детским выражением глаз. Вначале когда он приехал я убил на общение с ним почти 40 минут, ну очень он тупой, лицо без эмоций, память снижена и смеется по детски, в неположенных местах. Вначале ничего не понял пока не спросил про профессию, оказалось с 1967 года сварщик, ну тогда с вами дяденька мне все ясно. Вы какчественными электродами варили? Ну а как же. А респиратор одевали? Какой такой респиратор, не знаю я никакого респиратора, я с евреями не общаюсь. Марганцевая хроническая интоксикация, вспоминаю я курс профессиональных заболеваний, приводит к похожим изменениям психики. Вот и работай сварщиком после этого.
Ну да ладно со старенькими мне все ясно, будем смотреть новеньких, свеженьких.