Город сонно упивался своим собственным освещением и готовился к утренней реальности без звёзд. Неман листал по течению прибрежные картинки из знакомой обыденности. Выбрать свободную субботу, чтобы пройтись по дорожке и осмотреть своими глазами реку. Молчаливый рыбак сгорбившись на переносном стульчике держал перед собой изогнутую удочку и сверлил взглядом только кружок в поверхности с поплавком. Уединиться в срединном ряду актового зала и ещё помня желтизну сценического света почувствовать себя здесь своим студентом, которому вернули его потерянный билет на спектакль и извинились с поклоном за боль. Готовиться в деревне к приезду родителей и для этого упорно мести скользкий пол, чтобы выносить разрозненный сор в совке на мёрзлый снег двора. Прилечь с упором на твёрдую подушку плечами и согреваясь чтением в холодном зале уснуть почти сидя до вечера. Ранние сумерки в окне и моя хмельная после сна голова объединились в некотором оправданном конфликте, стараясь раскачать всю атмосферу в доме моей души и за её пределами. Вот бабушка входила в кухню с тарелкой из которой валил дым и моя тоска давала о себе знать сильнее от просмотра через дверную щель этой теневой картинки из соседней и единственной комнаты.
Женщина производит звонки с нашего телефона и в перерыве разговаривает с моей матерью на посторонние темы за столом. Весь её говор насыщен постоянным недовольством и многие слова произносятся в остром неповиновении голоса перед ситуацией. Душа выходит из строя в этом самом моменте моего заболевания. Я начинаю бережно цепляться за воду моего оторвавшегося, словно лист из тетради дрейфующего и полуобщего сердца. Ловить из воздуха подконтрольные ситуации для разбора всей моей паники на клочья порядка или пушинки безрассудства. Сложный в бесхарактерности старик сел на дороге у стеблей кукурузы и воспитывал весь люд перед трудовым преступлением черты лености и неготовности собирать ещё одну распаханную до оврага гряду картофеля. Утром после сна он пригубил и выкурил затем несколько сигарет на диване во время пережёвывания телевизионного завтрака за фартуком своей сварливой у плиты жены. Я остался в полевой бездне один и дожидаясь приезда отца, с подмогой старался укрыться от ветра где-нибудь поглубже в деревенской норе проезжих улиц без жителей и лисьего света окон. Все воспоминания кружатся в летнем грозовом вихре под бой ночных часов в подвесной фанерной коробке из барабанящего до полуночи страха, который сотрясает нервное перекрытие стен. Ситуация плавится и выходит из общего роя лакированных событий с чёрным дымом так, чтобы выделиться из пламеющей кучи отходов.