Белая-белая ночь. И уж такая белая, что белее не бывает.

Вы знаете… Да, чёрт, вот оно, это обращение, ставшее бессознательным! Вы знаете… Я потерял откровенность. Легко было в начале, когда я никого из читателей не знал, и никто не знал меня. Пиши, строчи, хоть даже то, в чём сам себе бы не признался! Помню, как после первого робкого десятка записей я почувствовал вольность: можно писать обо всём. Я же русский, в самом деле, мне бы в поезде напиться до чёртиков с первым поперечным, да всё ему излить, да чтобы пот, чтобы глаза слезились. А теперь… Чёрт! Стыдно!

Есть рассказ такой у Беляева — я не помню точно, очень давно читал, но смысл такой, что у одного человека светилось сердце. И он это скрывал, как мог; и была девушка у него любимая… И однажды, когда темно было, она увидела его сердце, увидела, какое оно. И она ушла от него. Написала записку: «я не могу больше быть с Вами… я не могу забыть Ваше сердце…»

И вот так, как же быть мне дальше, как оставаться при своих, разговаривать, спорить с теми, кто знает обо мне всё? Слишком дорожить я стал общением с теми несколькими людьми: чистосердечные вещи отдаляют, как ни странно. Простое дело, писать пусть и экстравагантные вещи, но которые выставляют меня в добром свете, поддерживают некоторый имидж — а он, имидж, есть! Как бы не делал вид, что нет, и что плевать я хотел на всех — нет, имидж, конечно есть. Вот оно в чём дело: мне есть, что терять. А это страшно.

Способ есть, многие, видать приходят к подобным мыслям: приходилось видеть, и не раз, как человек бросает свой прежний дневник и начинает писать под другим именем. Но само моё существо против такого шага: я, Элвин, я везде и всюду Элвин, на всех форумах и сайтах ник у меня один.

Я всё ещё хочу нравится. Нет, упаси боже, не так нравиться, как Красивые Люди или ещё какие выпендрёжники. Нет! Но всё же — по-другому, нравиться, как пророк, как учёный, наконец; хотя, конечно, и ежу понятно, что за этим стоит желание нравиться как мужчина. Ни разу в жизни я не замечал, чтобы существо женского пола приходило от меня в восторг в этом смысле. Я понимаю, что я другой, я всячески это выставляю, что вот, мол, зырьте, я пусть не мачо и руки холодные — на зато ведь сердце горячее! Только никому оно не нужно это сердце, не востребовано оно. Потому что не горячее, а тёплое. Вот этого я боюсь больше, значит. Не как мужчина быть слабым — это страшно в каком-то возрасте, но не так, проходит это быстро — а быть никчёмным в том, в чём хотел выделиться, в своём святом. Мол, ругайте меня в чём хотите — но только не смейте сказать что Элвин не настоящий духовный подвижник!

Пишу-то серьёзно, не шутка. Обидно бывает, когда путают эти мои откровенности с лёгким флиртом: будто я пишу о фигне, а главное скрываю. Как будто на тем что я пишу, можно чуток поглумится, пообсуждать, вопросы задать наводящие. Как будто я и то, что я пишу — вещи разные; но это не так, это одно и то же. Тот, кого знают в жизни — это не тот, кто пишет это всё, да, верно. Это маска. Но не Элвин маска, а он; а я, Элвин — я-то настоящий! Я-то живой! Это его пинать можно, он всё выдержит; это он, прикрываясь оранжевой загогулиной и Элвиновским ником пишет всякую лёгкую фигню на форумах и в других дневниках; но настоящий Элвин — не он. Ник у меня один, но под ним два лица. Вот такую неожиданную ложь извлекаю ближе к полуночи. Так что те, кто имеет много ников — они честнее, чем я, они хотя бы не скрывают тщательно своё раздвоение.

Надо же, как человек о себе-то может нафигачить. О других темах — чего там! Пара фраз. Тут надо уже не скромничая сказать, что писать коротко сложнее, чем длинно, и что фразы короткие мои выверены и стоят дороже всего этого откровения-бреда…

Я не могу отстреливаться, гнусно всё это, не по-настоящему. А терпеть унижения — не с руки как-то. Хотя тот, отстреливающий Элвин — это уж точно не я.

К тому пришла мысль эта длиннющая, что быть откровенным — значит перестать быть сильным. Или же — ну, дай, фонарщик, огонёк во тьме беспросветной! — или же сила эта пустая; или, может, правда, быть откровенным — значит быть сильным? А? Как правильно, товарищ Элвин?

Вот и сверчки чирикают согласно. Только с чем они согласны: с тем или с этим? А, да они, сверчки, народ такой: они со всем согласны. Белая ночь, сверчки чирикают.

Наверное, работать на маяке — это почётно.

Но и смысл дневника не в трибуне, и не просто высказаться, а в том, чтобы…

Поехали.

Хочется радости какой-то, а то ничто меня не интересует, а что, когда-то интересовало? Что можно сделать? Выходные пусты до безобразия. На пляж пойти? Одному? Ну, допустим, решусь. Может, эмоции и будут какие, да ведь не люблю я солнце. Да и не решусь. Прогуляться? Жарко. Это будет тоскливая прогулка, спешное убегание от людей в поисках одинокого прохладного уголка… И нервного стояния в том углу, как будто наказали меня солнце и ветер этим моционом несчастным. Что ещё можно сделать? А что люди вообще делают? Вон, змеев воздушных запускают. По-моему это не интересно. Нет, Элвин, ну ты себя представляешь со змеем на полянке возле Хоккайдо? Ага. Вот и я нет. Что, на велосипедах катаются? Так это ж до какой ручки надо дойти чтобы при людях на велике кататься. Да и велика у меня нет… Завидую людям, которые вот так просто могут веслилиться всю жизнь. Оптимисты. Да не завидую я им, а не понимаю их просто. Откуда столько киловатт энергии можно вообще брать? Ну, если бы я влюбился крепко… Или там несчастье какое… Да и то не столько, и не на весь же день.

Инициативы во мне — ноль. Сам этим мучаюсь. И ведь почему мучаюсь-то? А потому что надо, надо тебе самому что-то решать, потому что взрослый уже, потому что мужчина и прочая хрень. Не могу понять людей которые сами — сами! — никто их не прёт, не толкает, не вынуждает, а они сами пускаются во всякие авантюры: от самых мелких, но для меня всё равно почти невозможных, до вообще сумасбродных даже для нормального человека.

Откуда у них это шило, вот откуда? Не понимаю, не могу понять. Завидую и ненавижу. Обзываю Красивыми Людьми. Но всё-таки что-то в них есть. Убеждаю, доказываю себе свою правоту, вот только не верится всё равно мне в неё. Дискуссии развожу, записи в дневнике бесконечные — только для одного, чтобы доказать свою исключительность, что не бесполезен я, что такой вот, особенный просто…

«А Ванечка-то у нас осооообенный!…»

Ничего, словом, не хочется, ничто не интересно. Вот и Fallout 2 снова пройден, и смысл жизни закончился. За монитор деньги отдам, думаю, что скоро. Да нет, ведь хочется чего-то, но вот чего? Не могу уже я перед этими компьютерами торчать, уже зрение никакое. И деваться некуда. Придумать бы что-то… На Обь-ГЭС что ли съездить… Можно и одному — а что, есть варианты? Можно туда… Реально в принципе.

О, Новосибирск, мой маленький край, мой маленький мир! Никуда не деваться, но и ты мне тесен. Говорят, бывают и другие планеты… Но для меня за пределами Академгородка небесная твердь сливается с землёю. И куда, действительно, с подводной лодки?

Завтра будет утро, похмелье… Пустота…

* * *



Current music: Дельфин - скрытый трек в конце альбома «Ткани»