Я в детском садике была всего ничего: два месяца на неполный день. Но уже тогда отец лукаво посмеивался, приговаривая, то ли еще будет, вот подрастет, даст родителям прикурить!
Дело было такое. Требовалось поставить спектакль силами воспитателей и детишек. Поскольку одиннадцать последних лет в репертуаре детско-мученического театра значилась исключительно драмма "Красная шапочка", решено было ударить по Пушкину. Пьесска "Сказка о золотой рыбке" возымела фурор.
Долго думали, куда бы меня приткнуть. Я всегда говорила тихо, нечетко (за неимением передних зубов), изредка путая русские и немецкие слова, а театр во всем его нищенском великолепии просто ненавидела (а от любви до ненависти, как говорится...), но память у меня была изумительная. Так я и стала третим по очереди дублером на роль самой рыбки, искренне надеясь, что пролечу мимо действа как фонера над Парижем. Щас! Не тут-то было!
Главный исполнитель заболел, главный дублер не выучил роль, играть пришлось мне.
Когда в тридцать третий раз горе-каштанчик с седой бородой, тиснутой от костюма деда мороза, пришел просить очередную блажь для своей старухи, он не успел рта раскрыть, как я выпалила, еще не "выплывя" до середины сцены:
- Ну, и какого рожна надо теперь твоей бабке?