Бывает такое, что ты вот впервые видишь девушку – и тебе сразу сносит крышу. Раз, и всё.
Скажу без лишней гордости – с Эльзой у нас всё было ровно наоборот. Я сразу снёс крышу ей! В смысле, голову. В смысле, топором.
Блин, как-то вот это сейчас неправильно прозвучало... Да я и не заметил толком, там вроде по кому-то попало, и хорошо. Разве нет?
Блин, вот опять…

Короче, мне было не до того: слева выскакивают орки, сзади какие-то призраки, блин, в доспехах, из двери хреначит огр, Гонакриас орёс: «Эл, тесни эту нечисть, у меня маны вторая обойма!», Ситколл матерится на древнеэльфийском, я ломаю стену, раз, влево, там эти, я правой, шарах фаейрболами всё накрыло, воют собаки, а мы вперёд, вперёд. И там уже тронный зал. Он: «Присоединяйтесь ко мне, или умрите». Я топором с разбегу, давай, давай, родимая, переключился на двуручник с защитой от тёмных сил. И завертелось. Он на вторую фазу, у нас время на подходе, мы специально отвлекли их армию, чтобы прорваться, минута, десять секунд, пять. У Гонакриаса последняя лечилка, я уже на чистом адреналине, Ситколл держит дверь, ошмётки во все стороны. И есть! Этот взрывается, столб света до потолка, зло повержено, мир спасён. Запускайте титры!
Тут мне в башку и влетело по самое небалуйся.

Очнулся я в камере, как обычно. Зло никогда не может тебя грохнуть как полагается, ты всегда в камере. Обращали внимание? Я думаю, это латентное желание таки сдохнуть у них срабатывает.
Руки в цепях, ноги в цепях, даже намордник какой-то подвесили. Ну, бывает.
Скоро пришли конвоиры, гоблины конечно. Повели. Там я второй раз увидел Эльзу. Шрам был ей даже к лицу. В смысле, к шее. Только усиливал этакую ненавязчивую готичность.
– Подсудимый, назовите ваше имя, – сказала она и строго посмотрела на меня из-за постамента.
Толпа на трибунах затихла.
– Алистер, – сказал я. – Ударение на «и».
– Фамилия?
– Йоркширский дватричетыре ку.
Эльза вопросительно подняла брови.
– «Йоркширский» просто была уже занята, – я почему-то покраснел.
– Подсудимый Алистер Йорки, свободный многонациональной народ советской социалистической империи Мордор обвиняет вас в умышленном организованном вооружённом покушении на гражданина Мордрока Валентина Владимировича двадцать пятого года рождения.
– Вот чёрт! – я не верил своим ушам.
– Покушении, которое привело к смерти, – уточнила Эльза.
– А! – я успокоился. – Ну, тогда всё в порядке.
– Признаёте ли вы себя виновным, Йорки?
Я посмотрел на неё как на идиотку. Она в ответ тоже посмотрела на меня как на идиота. Есть вот что-то неуловимо милое в девушке, считающей тебя кретином, нет? Или это из-за шеи с заплатками?
Мне захотелось пообщаться.
– Не признаю.
– Обвинение вызывает свидетеля. Ситколла.
Эльф тут же принялся обвинять меня в организации преступной банды, незаконном пересечении границы, грабежах, убийствах, кражах и прочем. Себя он выставлял запуганной жертвой маньяка. Во всяком случае улик против него не было – как настоящий клирик он всегда оставался позади рыцаря, ограничиваясь лечащими заклинаниями. Гонакриаса тоже было не привлечь – последнее заклинание вытянуло из него много сил, и он впал в кому, регенерируя. Защита пыталась использовать это, и ссылаясь на невменяемость свидетеля требовала принудительного лечения на горячих источниках. У обвинения оставалось ещё несколько тузов в рукаве – в первую очередь неуплата налогов (ну, церковной десятины), но так же и оказание ритуальных услуг без лицензии. Однако присяжные постепенно склонялись на сторону защиты, и обвинение отступало под угрозой встречного иска.
Оставался я, и Ситколл совершенно не боялся врать. Уверен, он заранее обговорил все детали программы защиты свидетелей, и уже готовился остаток жизни провести простым домохозяином Смитом.
Я ещё попытался сослаться на пятую поправку к местной презумпции невиновности. Она гарантировала право на честный суд, даже если на месте преступления у тебя нашли трёхметровый меч «Убийца Богов» +2 к харизме. Таким образом получалось моё слово против эльфийского – уже совсем не худший расклад.
Но Эльза завершила дело феерически – она вызвала для допроса нового свидетеля: саму себя.
– Нежить нужно бить в голову, а не в шею, – сказала она назидательно.
– Но разве судья может быть так же свидетелем? – попытался жалко возразить я.
– Виновен!

Меня приговорили к девяти пожизненным. Предлагали скостить два сразу, если я покаюсь и выдам заказчиков. Я попытался рассказать, что задание выдал трактирщик в деревне Высокие Луки, но мне не поверили. В принципе, правильно сделали, потому что я соврал. На самом деле я нашёл задание, приклеенное липкой бумажкой на доске объявлений в трактире в Высоких Луках. Я даже толком не знал, кто туда повесил эту бумажку.
Ну, что поделать, я так всегда работаю, и доска объявлений меня ещё ни разу не подводила. Очень надёжная штука, если вдуматься. Повесил бумажку и висит. Удобно же.

Не помню, сколько прошло времени, когда я снова увидел Эльзу. Она появилась перед моей камерой, держа в руках стопку бумаг, и попросила охрану удалиться.
– Я работаю в отделе, изучающем психологию серийных убийц. Мистер Йорки, вы не будете так любезны ответить на несколько вопросов для моего исследования?
Она держалась на расстоянии от клетки, хотя я был всё так же скован по рукам и ногам. Даже намордник не сняли.
– Тебя уволили? – спросил я.
– Надоел бардак, – она пожала плечами.
– Когда правишь пять тысяч лет, как-то особенно не задумываешься о механизме передаче власти? – я ухмыльнулся.
– Давайте поговорим о вас, – она быстро сменила тему. – Скажите, на что вы вообще рассчитывали? Вот вы втроём пролезли в замок, вот убили Мордрока. Что вы планировали дальше делать? Там всё было оцеплено полицией и спецназом. Вы бы не выбрались. Вы что, хотели, чтобы вас там убили?
– Наоборот. Я думал вы все помрёте. Как обычно. Ну, убиваешь властелина зла, и все монстры умирают.
– Какая интересная теория, – она что-то записала. – Значит я, по-вашему, монстр?
– Ну, в хорошем смысле. Солнце, не обижайся…
– Да я-то что… – она рефлекторно коснулась шеи, и я сделал вид, будто не заметил.
– А почему вы называете Мордрока «властелином зла»?
– А кем ещё может быть человек по имени «Мордрок»? Булочником? Разносчиком пиццы? Сантехником? «При засоре – шлите почтового голубя Мордроку! Он всё расчистит!» Не серьёзно.
– Тогда вы, мистер Йоркширский дватричетыре ку, просто клоун какой-то.
Эльза быстро перестала меня бояться. Это радовало.
– Хорошо. Ну разве порядочный человек скажет: «Присоединяйтесь ко мне, или умрите»? Разве это не признак властелина зла?
– Это признак дипломата и здравого менеджера. Он сделал вам замечательное коммерческое предложение. Вы вообще в курсе, какой конкурс на каждое место? Мне пришлось получить два высших образования только чтобы мою кандидатуру соизволили рассмотреть!
– А наслать Назгулов на мирный Хоббитон, это что – тоже признак здравого менеджера? Или может быть всё-таки поступок властелина зла?
– Назгулы действовали в рамках международной конвенции семнадцатого года! Я сама оформляла им визы!
– Ну да, конечно, туристические, – я попытался рассмеяться, но вышло как-то угрожающе, учитывая намордник.
– Вот именно! И только не нужно мне про хоббитов рассказывать. Они заняли исконные земли болотных призраков, цивилизация которых там тысячи лет жила, а когда призраки предъявили претензии – хоббиты формально присоединились к союзу людей и эльфов. И теперь, кто мы мог подумать, появление дипломатической миссии назгулов в их в никчёмной дыре равняется объявлению войны всему союзу. Хо-орошенько устроились, а? Вы вообще задумывались, зачем гномы с эльфами их прикрывают? Может не просто так? Может, ну я не знаю, Совет Под Горой использует межнациональный конфликт, чтобы раскачать ситуацию у нас на границах и дестабилизировать регион?
Я поморщился.
– Болотные призраки. Это же гадость какая-то.
– А вы я вижу расист, мистер дватричетыре ку.
– Расист?! Да у меня в группе эльф и гном!
Она раскрыла записи.
– Это которые «остроухий грязнокровка, сдавший друзей ментам» и «мелкий бородатый уродец»?
– Вы тогда меня к девяти пожизненным приговорили! Я погорячился, признаю!
– Ничего ты не признаёшь Эл! – Эльза распалилась и теперь стояла в упор к решётке, будто готовая меня схватить. – Вы люди едва-едва смогли заключить союз между тремя расами, только под угрозой уничтожения. У нас же мирно проживают сотни национальностей и видов – призраки, орки, гоблины, назгулы, даже пауки-каннибалы нашли себе удобное место под гнездо. В Советском Социалистическом Мордоре все равны. Нет высокородных, нет презираемых полуросликов. Именно поэтому с нашей стороны выступает организованная многонациональная армия, где каждый готов на самопожертвование и взаимовыручку ради брата, а с вашей лезут только террористические группы, способные на точечные убийства и взрывы. Мы строим новый мир, постепенно, не торопясь, как ты верно заметил, Мордрок правил пять тысяч лет. Он бы двести раз пошёл бы войной, но нет – он занимался внутренней политикой, налогами, социальной защищённостью. Ты хоть представляешь, сколько поколений должно пройти, чтобы вампиры, мумии и людоеды смогли мирно жить бок о бок? Это многолетняя тяжёлая работа! Всё ради одной цели – счастливого будущего, в котором больше не будет угнетённых и угнетаемых, будущего, в котором каждому найдётся своё место. Ради справедливости всем и каждому. А что предлагаете вместо этого вы? Убить Властелина Зла, чтобы потом мы все умерли? Это ваше будущее? Ну хорошо. Мы зло, монстры, мы все должны сдохнуть. Какой мир вы построите на наших костях? Я скажу какой – вы построите тот же мир, из которого вы родом. Мир вечных междоусобных стычек, мир где в каждой таверне висят заказы на убийства, мир жадных торговцев, которые наживаются на маньяках и террористах. Мир ненависти и зла. Мир власти денег, власти самого сильного, самого прокачанного. Мир, где больше нет любви и доброты, где нет людей, а есть только ходячие мешки с лутом и экспой. Я же вижу это в твоих глазах, Эл. Признайся, ты уже подсчитал. Сколько?
– Что «сколько»? – я не понял.
– Если ты убьёшь меня, сколько опыта ты получишь? За сколько продашь все мои вещи?
Я не ответил. Эльза была устрашающе убедительна.
– Нежити бить надо в голову. Иначе съест мозг, – сказала она с нервным смешком, развернулась и ушла.

Следующий раз я увидел Эльзу сразу, как только проснулся. Собственно, она меня и разбудила, свалившись рядом, связанная и с кляпом во рту. Вокруг стояли какие-то орки. Они уже расковали меня и теперь поднимали. Кто-то тянул кусок жареной курицы, кто-то хлопал по плечу. Меня тут же схватили, понесли куда-то по коридорам, подземельям, лестницам и выбросили на трибуну. Где-то далеко снизу раскинулась столица Мордора. Ночной город пылал огнями, летали дракониты, вдалеке вспыхивали боевые заклинания, а на главной площади, ровно род моими ногами, собралась разношёрстная толпа монстров.
На трибуне уже стоял двухголовый огр и обе его головы в один голос вещали:
«Наша борьба закончена, братья! Столетия подполья! Незаконные аресты! Вбросы и карусели! Продажные судьи! Лживая гнилая система вечного Императора Зла! Всё это в прошлом! Мы победили! Теперь всё зависит только от нас! Возрадуйтесь, легендарный мученик за добро Эл Йорки – спасён!»
Огр поднял меня и показал толпе. Толпа взревела и замолкла. Я понял, что пришло время что-то сказать.
– Я, ну, не мастер говорить, – я замялся. – Мы, паладины, как-то больше мечом махать умеем.
Толпа опять взревела, от чего даже казалось, будто бы я сказал что-то умное. Зато передали меч, так что я смог ко всеобщему восторгу его продемонстрировать. Удобная всё-таки штука, хоть и три метра. Скучал по нему.
А огр продолжал: «Прошли времена клоунских судебных процессов! Больше никакой бюрократиии! Никакой жиреющей номенклатуры! Никаких взяток, шкурничества, идеологии и вранья! С нами рыцарь добра, паладин света! И мы знаем, что делать со злом!!!»
На сцену бросили Эльзу. Толпа зашлась в истерике. Трёхметровое сверкающее лезвие приковывало взгляды, как маяк.
В получившейся ситуации у меня оставался только один верный выбор. Я посмотрел на девушку и сказал:
– Присоединяйся ко мне или умри.