В лагере осталось, кажется, меньше десятка человек.
Среди уехавших были почти все мои друзья. Среди оставшихся много народа, с которыми я за месяц наверное и парой слов не перекинулся.
Странное ощущение.

Разговариваем о философии йоги. Хорошее сравнение - пластическая хирургия.
Если человек хочет себе отрезать какую-то часть характера - в йоге это можно устроить. С теми же побочными эффектами, как и при реальной пластической хирургии.

Слушаю истории разных йогов. Многие используют йогу как способ выйти из наркомании. Нет, ну если сравнивать с наркотиками, то она безусловно лучше.
Огромное количество неудовлетворённых девушек сбегают в йогу от личных проблем и закапываются с головой. Многие эту неудовлетворённость и "отрезают", превращаясь в странное живое подобие кукол. Печальное зрелище.

Разговариваю с учителем йоги. "Я мечтал никогда не работать", - с гордостью говорит он. - "Теперь сдаю квартиру, путешествую и даю уроки йоги".
Я не сдерживаюсь: "Это отвратительно".
Простите.

Я даже не вспомню людей, с которыми мне было бы так же тяжело и вязко общаться, как с йогами.
За них невозможно зацепиться. У некоторых остаётся раздражение, но с большинством ощущение, будто пытаешься ухватиться за шар. Никаких неровностей, никакого интереса, ровная фальшивая доброжелательность, за которой - тот самый баланс, за которым - жизненная неустроенность, отрезанная и перемотанная бинтами.
Насколько всё же легче было с чеченцами. Они хотя бы не пытались меня убеждать, что надо "жить в потоке", "выходить из головы", "расширять сознание" и страдать тому подобной хренью. Да ещё и на местном новоязе.

В любом случае - я продолжаю почти круглосуточно сидеть в сторожке.
За воротами теперь следит другая команда.
Я работаю.