Мне года четыре. За окном темное зимнее утро, в комнате горит настольная лампа. Ее свет не режет глаза, как лампочка в ванной, откуда я только что вернулась.

Я сижу на корточках и оглаживаю ноги в только что надетых и неимоверно колючих колготках. Если по ним энергично гладить ладошками, то ногам становится легче. Потом привыкаешь к колючести и не замечаешь ее.

С папой едем в детский сад в переполненном автобусе, кто-то из пассажиров взял меня на колени. Я продышала в окно кружочек и, стараясь не заснуть, разглядываю медленно светлеющую улицу со строительным краном, мимо которого автобус все едет и едет – и кажется, что кран движется параллельно с нами.

Так много времени прошло с тех пор…

Та еще субстанция… То сжимается, то растягивается, то несется вскачь… Из него то выпадают целые куски, то случаются мгновения, которые не забываются годами, а то и десятилетиями.

«У женщины не должно быть возраста, у нее должно быть прошлое.»

С этим у меня полный порядок. («Дорогой Дед Мороз, я не была хорошей девочкой. Я была великолепной»))

И в текущей жизни уже просматривается какая-никакая система.
Мне понравилась фраза, не помню, у кого – «я наконец прочитала к себе инструкцию».

Моя инструкция, похоже, если и существовала, была переведена с китайского. Ну что-то вроде «первого пользования ясная вода очистить, будет уверен не установить под палением солнечного света перпендикулярным для того чтобы вентилирует место…»

Так что мануал к себе пишу сама - путем проб, ошибок, размышлений, приставаний с вопросами и рассказывания историй про себя тем, кто готов это слушать… Перечитываю, вычеркиваю, добавляю. Хорошо бы успеть пожить в соответствии с окончательным вариантом…

На данный момент - хочу хорошо себя чувствовать больше, чем ставить галочки в списке дел и целей.

Делая выбор – относиться с сочувствием к тому, что осталось невыбранным – и не запихивать его в подсознание, чтобы оно там скреблось и нервировало)

Продолжать следовать спонтанности, пробовать все предлагаемые возможности, с интересом рассматривать все, что приходит в жизнь – и постараться в суждениях не обобщать и не категоризировать…

Быть разной.

Танцевать - много. Отрываться, как пуговичка)

И стараться, чтобы было светло и тепло. Внутри меня и от меня - другим, хотя бы немного.

Прааааздность…
Почему мы ждем 1 января, чтобы целый день валяться в пижамах, поставив себе на живот тарелку с салатом и запивая его шампанским… Почему бы не позволить себе это 3 апреля, например…
Это как невозможно смотреть некоторые фильмы в записи – нет, только если нечаянно наткнешься на него, но тогда уж смотришь ночь напролет, до финала… Как говорил Гришковец – «как я могу любить Штирлица, если его можно поставить на паузу!»
За это и люблю первое января и неделю за ним – это тоже какое-то, после бабьего лета и ноябрьской ваты, своеобразное время года. Время, невозможное в другой момент, кусочек жизни, поставленный на паузу.
Время ленивого замедления, зажженных свечей, фильмов под объятия и глинтвейны, пряной выпечки, ароматов корицы и ванили…
Когда самые простые бытовые действия обретают бОльшую глубину – вот переворачиваемая на сковороде оладья прямо под твоей рукой становится пышнее и объемнее… А звук лопающихся ягод брусники в кастрюле с кипятком, в перспективе – морсом, такой сочный и уютный…
Вот это и есть самое прекрасное в новогоднем празднике – время после него.
Кажется, будто вечер начинается уже сразу после обеда… Вечера, с одной стороны, безмятежны, а с другой – хрупки… Свечи особенно радуют глаз, отражаясь в сверкающих елочных шарах, мишура поблескивает в их мерцании, пледы весьма уместны, а на фужерах с шампанским из только сейчас – но как вовремя! – откупоренной бутылки запотевает дыхание…
И если прожила эти три-четыре дня с кайфом, не отвлекаясь, то потом уже хочется совсем другого – гулять, танцевать, видеть мир и людей и всячески разнообразить свою реальность.

Тот случай, когда мыслей и воспоминаний столько и когда они так режут мозг и ранят душу, что проще заткнуть уши наушниками со спасительным плейлистом, чем пытаться все переварить…
Но и звуки – как острые иглы, и холодный декабрьский воздух тоже ранит…
Но когда-нибудь я буду слушать эту музыку, не вздрагивая от остро-сладкой боли…

Еще один признак того, что в отношениях все не так, как надо было бы – это когда ты постоянно подбираешь, пишешь и снова стираешь слова, формулируя свою мысль. Когда человек твой – это сделать гораздо проще. Когда человек не твой от слова совсем – это тоже легко дается. Но вот если ты не знаешь, твой он или нет, или он не дает тебе этого понять, потому что не определился, ты будешь писать, зависать над написанным, удалять и снова писать. И снова удалять.

А когда отправишь сто раз отредактированное сообщение, то в итоге обнаружится, что ты все-таки либо написала не то, либо тебя не так поняли.

Спонтанная ночная прогулка по узким суставчатым улочкам Яффо, поблескивающие безделушки в витрине лавки Майслера, ощущение тепла от тесаных камней – и это в начале марта! Затейливый шрифт, читающийся справа налево в отсутствии гласных, гортанная речь, из которой я не понимаю ни слова…
Крутые ступеньки, ведущие из старого города к современной его части… Случайное знакомство и дегустация четырех видов фирменных тортов, позвякивание ложечки о блюдце, кружева крема на башенках из коржей.
Променад по набережной, соленый воздух, шум города с одной стороны и шорох моря с другой.

Взгляд, касание колючей щеки – показалось?...


Бесцельное блуждание по влажному пляжу.
Прозрачное кафе на берегу, светящееся сквозь зеленые пряди растений, две тени внутри…
Безвкусное пиво, человек напротив – тот самый, из вчера – опять случайность?
Последний день на этом море. И надо обязательно бросить в него монетку…
Он несет меня на руках к морю - нежный шлепок монетки о гладь воды, где я с тех пор так и не была.

Перламутровый ликер, рассыпающиеся под глазами брызги, разговор допоздна.
Он задавал вопросы, не ожидая ответов – просто закладывая сомнения в мое уверенное самонадеянное видение жизни (а какое оно еще может быть в двадцать три года?!), расшевеливая желания, дразня воображение возможными картинками моего будущего.

Разговор допоздна - и все кончено. В этой точке две жизни должны разойтись навсегда.


И вдруг – лоб в лоб – и опять случайно, и слова, сказанные вполоборота, перед уже открытой в тот космос, где мы больше никогда не увидимся, дверью, которые были так важны и которые так опрокидывали мою картину мира, от которых я повалилась на кровать и, свернувшись калачиком, почему-то не умерла от счастья и отчаяния...

А может быть, умерла… Или превратилась в кокон…

Недавно читала, что, когда куколка превращается в бабочку, то все ее внутренности под воздействием пищеварительного сока растворяются и превращаются в месиво, и из него каким-то непостижимым образом формируется новый организм… И это меня так потрясло…
Задним числом я понимаю, что все, что произошло потом в моей жизни – было очень похоже на это превращение… Перемена места жительства, принятие важных решений, очень постепенная замена хаоса на то настоящее, которое есть у меня сегодня – во многом это последствия
той самой беседы…

Это не означает, что я действовала по какому-то четкому плану. Интуитивно, извилистым, не всегда логичным путем я шла, не всегда понимая, куда и зачем. И, скажем так, довольно часто останавливалась передохнуть.

Картинка начинает обретать контуры, как на проявляемой фотографии. Становится понятно - на то, чтобы все уложилось именно так, как задумано, требуется время. Иногда – очень много времени. Боль переплавляется в принятие, грусть – в нежную память, разочарования – в свободу, опыт разрешенных проблем – в силу и опору. Преодоленные вместе сложности и кризисы, от которых в свое время волосы вставали дыбом, или просто пережитые с кем-то события оседают в памяти ностальгическими или даже улыбающими воспоминаниями, связывающими тебя с другими людьми.

Начинаешь понимать, что лажаться и ошибаться – неизбежно, а раз так, желательно делать это с чувством. Что иногда нужно довести до предела проживание грусти, тоски и недовольства собой, чтобы где-то там, на самом дне, отыскать ресурсы, чтобы подняться. Что бессмысленно долбиться в двери, в которые тебя не хотят пускать, но никогда не стоит пренебрегать подворачивающимися возможностями.

Что можно позволить себе совершать глупости и заниматься тем, что не имеет смысла и практической пользы, зато доставляет удовольствие. Что тратить время на людей, с которыми не интересно, кому надо много про себя объяснять и не о чем помолчать – себе дороже. Что стоит и нужно вкладываться в отношения, даже с риском обнажиться и потерпеть крах.

Что на значимые дела и людей, которые тебе ценны, нужно выделять время не по остаточному принципу, а намеренно. И отказывать всем(у), что стремится в эти планы вторгнуться.

Что на глубину нужно заходить, соблюдая правила техники безопасности…

Что совместная жизнь – это труд, стоящий твоих усилий, потому что спустя много лет, полных самых разнообразных, но обычно рутинных и не особо увлекательных дел, ты вдруг в одном мгновении видишь результаты своих стараний.

Что ты у себя одна, и что все закончится, а ты нет, и поэтому важно сохранить себя в здравии, рассудке, трезвой памяти и приличном теле, насколько это возможно. Что можно и нужно расставлять пограничные вешки и не позволять ходить по твоей душевной территории тем, кого ты туда не приглашала.

Как это возможно – когда для того, чтобы запустить метаморфозу, достаточно всего одного разговора?
И как это происходит, что ты оказываешься рядом с тем самым человеком и слышишь от него те самые слова? Я уверена, что до этого на небе царила настоящая суета – собирали звенья цепочек, утрясали и состыковывали детали – ведь нужно было придумать, как протащить меня через полмира, подстроить целых ворох знакомств, сложить встык события и, наконец, в финале выстроить в холле отеля очередь к международному телефону, чтобы мне пришлось сесть в ожидании на диван и в этот момент увидеть его.

"Чтобы одно желание исполнилось, тыщи нимбов зажжешь и сотни пар крыльев сменишь, пока подгонишь ими людей друг к другу". Впрочем, наверное, обычная небесная практика, там только и делают, что подгоняют к нам самых нужных людей. Но мне кажется, с моим случаем там зачем-то особенно заморочились…
И, что самое интересное - о боги, спасибо! - продолжают заморачиваться… Ангелы машут крылами, подгоняя ко мне нужных людей. Смею надеяться, что и меня подгоняет к другим не просто так, а со смыслом…

Две жизни, разойдясь навсегда, так и не смогли разойтись окончательно. Так бывает.


Теперь я точно знаю, что среди моих ангелов-хранителей один – это тот самый, навсегда, до тех пор, пока мы не увидимся там, где важно совершенно другое…

В ограде закрытого на ночь парка приотворена калитка. В теплой сентябрьской темноте смутно белеет ротонда, до нее по деревянным мосткам – несколько метров. Ведомая за руку, идет осторожно, бережет шпильки.

Напротив нее глаза. Глаза, взгляд которых ей никогда не удавалось поймать, но который колол ее тело – и она чувствовала эти уколы.
Теперь глаза наконец смотрят прямо ей в лицо.

Наконец стало понятно, зачем все такое прекрасное и нежное – округлости и изгибы, и ни одной прямой или остро-ломаной линии, и зачем было случайно-удачно куплено это черное бархатное платье, по которому теперь скользит его рука.

Она стоит, прижавшись спиной к влажной, пахнущей сырой штукатуркой колонне, приподняв руки, то ли защищаясь, то ли желая обнять, то ли распиная себя – а с матового неба осыпаются в маслянисто-черный пруд звезды и подрагивают в холодной воде.

Она так и не поняла, почему в этот момент он оторвался от нее, повел к выходу из парка и вызвал такси. Не поняла, почему, пообещав увидеться через три дня, он звонил ей пьяный через две недели. Не поняла, почему отменил встречу за полчаса до начала, когда она, уже накрашенная и волнующаяся, думала, как же все это произойдет.

И почему он исчез.

Живет, обнимая мужа и улыбаясь детям, пьет с подругами коктейли и смеется от души, танцует по утрам в солнечных лучах, но все время помнит, что она так ничего и не поняла.

Любопытно, а души тех, кто недоговорил, недолюбил, недоцеловал – они могут встретиться там, где ничто тленное уже не беспокоит?.. Или там такая толкотня и давка, что, захоти отыскать ту самую, с которой очень нужно встретиться еще раз – не сможешь…

Cамое лучшее, что можно пожелать человеку после здоровья – это вот этой теплоты в сердце, распускающейся в тот момент, когда, подгрузив окружающий мир вокруг, ты открываешь по утрам глаза… Этого ощущения присутствия в твоей жизни человека, который тебе важен, независимо от часовых поясов и расстояний между вами. Этой согревающей смеси нежности, доверия, воспоминаний, нивелирования своих чувств, ощущений и мыслей с его, смеси с острыми нотками желания и поддразнивания, терпкого страха, что он исчезнет – и я ничего, боже, я ничего не смогу сделать, или заскучает со мной – и я никак не смогу на это повлиять..

Тоскливее февральских сумерек могут быть разве что ноябрьские.

Но еду в машине - и ряд фонарей перед мной вдруг превращается в цепочку ярких жемчужин...
Персональный подарок от мира и городских коммунальных служб :)